А потом она вспомнила, как горгульи выглядели, когда ещё держали жёлоб на плечах: дождевая вода лилась у них изо рта.
Если она откуда-то выливается, то должна откуда-то и вливаться.
Её захлестнула следующая волна. С безмолвной молитвой Агата отпустила перила и полетела прямо на дымящиеся челюсти демона. Огонь и зубы не успели причинить ей вреда: поток воды пронёс её прямиком через дыру в глотке горгульи. Она оглянулась на закашлявшегося монстра и вскрикнула с облегчением, но этот крик перерос в перепуганный визг, когда она поняла, что падает. В тумане Агата увидела утыканную шипами стену, готовую пронзить её, а под ней – открытое окно. В отчаянии она свернулась клубочком и, пролетев в опасной близости от смертоносных лезвий, грохнулась на живот, отплёвываясь. Промокшая до нитки, она оказалась на шестом этаже башни Коварства.
– Я… думала… горгульи… просто… украшение, – прохрипела она.
Агата, держась за ногу и сильно хромая, пошла вниз по коридору в поисках Софи.
Она уже была готова стучать во все двери подряд, но тут заметила в конце коридора карикатурное изображение светловолосой принцессы с обидными подписями: «НЕУДАЧНИЦА, ЧИТАТЕЛЬ, ЛЮБИТЕЛЬНИЦА ВСЕГДАШНИКОВ».
Агата громко постучала.
– Софи! Это я!
На другой стороне открылось несколько дверей.
Агата ударила по двери кулаком.
– Софи!
Из комнат начали выходить девочки в чёрных балахонах. Агата подёргала ручку, упёршись в косяк, но дверь не поддавалась. Девочки-никогдашницы уже вот-вот обратят внимание на незваную гостью в розовом, так что Агата разбежалась и всем телом врезалась в разрисованную дверь комнаты 66. Та открылась и захлопнулась сразу за ней.
– ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕЖИТЬ, ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ СЮ… – Она замолчала.
Софи сидела на корточках возле лужицы на полу и напевала, накладывая румяна:
Я прекрасная принцесса,
Нет красивей никого!
Я из сказочного леса
И жду принца своего!
Три соседки по комнате и три крысы в ужасе таращились на неё от противоположной стены.
Эстер посмотрела на Агату.
– Она залила пол водой.
– Чтобы нанести макияж, – добавила Анадиль.
– Кому могло прийти в голову что-то настолько злодейское? – скорчила гримасу Дот. – Я уж не говорю про песню.
– Что, уже прямо в глаза мне такое говорите? – спросила Софи, прищуриваясь и внимательно разглядывая отражение. – Я не могу пойти на урок, если выгляжу как клоун.
Она повернула голову.
– Агата, дорогая! Наконец-то ты взялась за ум. Твой урок науки уродства начинается через две минуты, и тебе явно не стоит сразу же портить о себе впечатление.
Агата уставилась на неё.
– Точно, – сказала Софи, вставая. – Надо сначала поменяться одеждой. Давай, снимай платье.
– Ты не пойдёшь на урок, дорогая, – краснея, возразила Агата. – Мы сейчас же отправимся в башню Директора, иначе застрянем тут навсегда!
– Не будь дурой, – ответила Софи и схватилась за подол платья Агаты. – Мы не можем просто взять и средь бела дня пробраться в какую-то там башню. А если уж ты собралась домой, то тем более отдай мне одежду, чтобы я не пропустила ни одного урока.
Агата вывернулась.
– Ну всё! Послушай-ка…
– Ты хорошо сюда впишешься, – улыбнулась Софи, разглядывая Агату и своих соседок по комнате.
Запал Агаты тут же иссяк.
– Потому что я… уродина?
– Ой, да ладно тебе, Агги, просто посмотри на это место, – сказала Софи. – Ты же любишь мрак и ужас. Ты любишь страдания, и несчастья, и… ну, всякое горелое. Ты тут будешь
