– Да я и искала баубон, – огрызнулась Маура, которая нимало не была смущена тем, что ее застигли за воровством из священного хранилища.
– Неужели?! – возмущенно воскликнула Никарета. – Какая наглость! И ты в этом так спокойно признаешься?!
– Но ведь мне нужен баубон, чтобы пройти выпускное испытание! – гордо заявила Маура, и все мигом притихли.
Успешно пройденные всеми гетерами выпускные испытания – дело настолько серьезное и важное для репутации храма, что наставницы обычно закрывают глаза на некоторые нарушения правил и всячески помогают аулетридам советами.
Скажем, еще месяц назад аулетридам было строжайше запрещено выходить из храма днем без сопровождения наставниц. Но теперь самых красивых девушек стали приглашать на симпосии наравне с опытными гетерами, и пребывание вне храма днем или вечером до полуночи вполне дозволялось, тем более если это могло помочь девушке найти способ пройти выпускное испытание. Правда, отправляться на симпосий и возвращаться оттуда они должны были только в сопровождении Галактиона и ни в коем случае не могли задерживаться на всю ночь.
Все знали, что Мауре выпал жребий совершить одно из самых трудных дел, какое только доступно гетере: совратить любителя мужской любви, кинеда. Для этого, что называется, все средства были хороши, и Никарета, которая это прекрасно понимала, произнесла уже спокойней:
– Баубонов ты не найдешь ни в одном из наших хранилищ. Мы считаем их вредными игрушками. Женщина не должна пытаться изменить свою природу и изображать из себя мужчину! Единственный баубон, который заслуживал бы чести оказаться в нашем хранилище, – тот, которым некогда поигрывала великая Сафо. Однако ее почитательницы сбросили этот баубон с той же Левкадской скалы, с которой кинулась и она сама. Они хотели, чтобы он служил Сафо на полях асфоделей так же верно, как служил на родном Лесбосе. К тому же любой мужчина, к которому ты явишься с привязанным баубоном, изображая Эфеба, или со смеху умрет, или убьет тебя на месте. Так что тебе придется придумать что-то другое. Ну, довольно. Все отправляйтесь спать!
Никарета направилась к своим покоям.
Девушки послушно начали расходиться, чтобы успеть поспать до рассвета, который был уже не за горами.
Но Маура не спешила в свой доматио. Она подошла к Клитии и злобно прошипела:
– Чего ты орала? Всех всполошила! Дура! Ты мне надоела своей глупостью, больше не жди, что я буду играть с тобой в прежние игры!
– Маура, прости! – всхлипнула Клития. – Я закричала от боли, потому что меня кто-то неожиданно пнул! Кажется, в темноте о меня кто-то споткнулся!
– Споткнулся? – насторожилась Маура. – Ты хочешь сказать, что кто-то бродил в темноте по коридорам школы? А ведь это запрещено… Кто бы это мог быть?
И она повернула голову в сторону Лаис и Гелиодоры.
Что и говорить, в сообразительности вредной Мауре нельзя было отказать!
Гелиодора мигом шмыгнула в свой доматио, Лаис ринулась за ней, однако ей вдруг показалось, что кто-то тронул ее за плечо.
Она резко обернулась, не сомневаясь, что это Маура, и готовясь дать отпор, но за спиной никого не было. Вредная фессалийка уже вошла в свой доматио. Лишь в другом конце коридора стояла Кирилла и пристально смотрела на Лаис.
«Ох и наплачешься ты из-за этого когтя!» – прозвучал в голове голос бывшей пифии, и холодок пробежал по обнаженной спине.
«Какого когтя?!» – чуть не спросила Лаис, однако Кирилла уже повернулась – и меленькими старческими шажками устремилась к своим покоям.
