Раздевание огня, пожалуй,
одно из немногих чудес
доступных человеку.
Ты создаёшь нечто живое,
а оно мёртвое
и не просто мёртвое —
оно делает по-настоящему мёртвым
то, из чего его создают,
так как ничего не оставляет,
кроме памяти и нестойкого пепла.
И наблюдая эту умиротворённую смерть,
ты может быть единственный раз
в своей жизни принимаешь
истинный порядок вещей и их конец.
Вот так и Света любила разводить огонь
в бабушкиной печи.
Любила смотреть на новое пламя
с привычным чувством умиротворения.
Когда что-то сгорало
ей почему-то становилось легче,
хотя никакой тяжести она в себе ещё не носила,
а жизнь отчего-то становилась понятней.
Себя она называла так – Великий кастрик.
Её жизнь горела в юности и в первой любви,
понятной, как первое пламя.
Наверное, так и бывает —
мы всегда мудрее до взросления,
так как именно оно выбивает из нас
нашу мудрую дурь —
мы будто падаем
и становимся взрослыми.
Разводим огонь и сжигаем мосты,
а легче уже не становится.
Потому что легче настоящего детства и его дыма
не бывают даже воспоминания.
