Глянула по телику прогноз погоды. Наступали сухие дни, недели на две.
Надо выдохнуть Аде, сочком гранатовым гемоглобинчик поднять, палку новую из чулана достать и заточить ее как следует.
Это дождь. Он пошел ровно через две недели. Прогноз не обманул.
кап-итан
кап-ля
кап-итал
кап-юшон
кап-уста
кап-елька
кап-сула
кап-ать
кап-итализм
кап-италистический
кап-риз
кап-рал
кап-ризный
кап-от
кап-ель
кап-итанский
кап-итуляция
кап-кан
кап-италист
кап-слок
КАП-ИТАЛЬНЫЙ
КАП-ЕЛЛАН
КАП-ИТУЛИРОВАТЬ
КАП-ЕЛЬНИЦА
КАП-РИЗНИЧАТЬ
кап-слок
кап-елла
кап-итан-лейтенант
кап-ище
кап-нуть
кап-устный
кап-итул
кап-ризно
кап-илляр
кап-италовложения
кап-итально
кап-а
кап-онир
кап-роновый
кап-ающий
кап-терка
кап-ер
кап-сюль
кап-ор
кап-итель
кап-лун
кап-ельмейстер
кап-уцин
кап-о
кап
Долгие две сухие недели Ада была дома и не находила себе места.
Она думала, думала и снова думала о мужике. Не могла вспомнить черты его лица. Дождь все смыл.
Ада брала в руки проверочную подушку, притягивала ее к лицу и целовала, целовала и снова целовала.
Мужик был так близко – не разобрать, какого цвета у него глаза (он закрыл их), какой длины нос… Вот только одна борода козлиная в памяти, и больше ничего.
Да, и язык шаловливый, шершавый. И поцелуй затяжной, куда без него.
Ада целовала проверочную подушку. Каждый раз после проверки лыжной палкой Ада штопала место прокола белыми нитками. Ада целовала подушку в место прокола, не сдвигая рот ни на миллиметр. Вспомнила убитую маму, как она пила из нее кровь. Вспомнила и тут же забыла. Аду мать больше не волновала. Это все дела прошлого. Сейчас в мыслях был мужик, и только он.
Ада проснулась в пять утра. Она всегда так рано просыпалась. По старой привычке, когда по утрам шла проверять, как там мать, надо ли менять пеленку.
За окном шумел дождь.
– О нет, нет, нет, – топнула ногой Ада, – не хочу, не хочу, не хочу.
Но делать нечего, надо идти на работу. Попадают ли птицы-самоубийцы сегодня? Хорошо, если попадают. А если нет? Что делать? Мужиком перед начальником уже не отделаешься. Где его взять теперь? Подсудное дело это все. Не надо с огнем играть.
– Птички-самоубички, не подведите! – молила Ада и глядела через окно на свинцовое небо.
Палку лыжную Ада наточила как следует. Проверочную подушку решила только для поцелуев использовать. Теперь подушка стала называться поцелуйная. Ада каждую ночь целовала место прокола, думала, может, появится мужик, воскреснет. Усердно целовала, старательно, но все без толку. Мужик не воскрес, подушка стала вся заслюнявленная. Ада бросила наволочку в стиральную машину. До следующих поцелуев. А палку лыжную с острым наконечником проверила на своем дождевике. Дождевик был цыплячьего цвета. Такой дождевик может носить только «идиотка». Ада повесила дождевик на гвоздь в стене. Этот гвоздь был в Адиной комнате на всякий случай. Его когда-то вбила в стену мать. Крепкий такой гвоздь, чугунный. Она сказала Аде: «Будет невмоготу жить, повесисься на нем». Она так и говорила – «повесисься», – потому что у нее к тому времени было только шесть зубов: три сверху, два снизу, один где-то глубоко запрятан в челюсти. Ада вешаться не хотела. Ада любила свою жизнь. Она взяла лыжную палку и давай мутузить ею дождевик. Раскраивать его вдоль и поперек. Дождевик стал похож на итальянскую пасту под кунжутным соусом. Все. Палка что надо. Вот только на обоях остались царапины, как будто стенку драл когтями бешеный тигр.
