Школа темных. Богиня хаоса - страница 23



И даже я. Если хоть кто-то, близкий Акориону, туда сунется, к хозяину поедет по частям, разными рейсами.

– Ты могла сказать вчера. Мне. Наедине.

– А она могла промолчать? Или только твоей Яспере можно распускать язык? Чего она ждала? Пора уже уяснить, что времена, когда можно было бить по рукам ненавистную студентку, прошли. И теперь или она заткнется, или бить по рукам буду я.

– Хватит! – рявкнул Крост. – Ты не смеешь манипулировать людьми в моем доме и в моей школе! Думаешь, я не понимаю, зачем ты придержала ценную информацию о Ванджерии? Считаешь, все это – твои игры? Думаешь, можно убрать Ясперу подальше от ди Файра, и снова станешь ему нужна?

– Да-а-а. – Я отхлебнула горячий кофе. – Иногда тебя стоит злить просто для того, чтобы слетела маска разумного опекуна.

Горчит. Кофе? Или то, что мы сейчас творим?

– Я бы сказала тебе, лично, наедине, шепотом и в подробностях, но видишь какая штука. Яспера не умеет держать при себе свою ненависть, хотя лично моей вины в том, что ее чуть-чуть покоцали в ранней юности, нет. Это братик придумывал ритуал с пересаженным сердцем, и твоя подружка могла бы предъявлять претензии ему. Но вот незадача: братик был далеко, а еще мог втащить. Поэтому объектом травли выбрали Деллин Шторм. Издевались над дислексией, рассказывали о том, как меня следовало бы убить, чтобы нормальные люди не мучились. И даже сейчас, когда, казалось бы, стоит засунуть язык в задницу, она лезет на рожон.

Я все-таки не выдержала: под потолком опасно сверкнуло электричество.

– Но к Яспере у меня нет вопросов. Она получила то, на что нарвалась, и мне правда плевать, будет деточка рыдать в подушку от страха в доме Бастиана, вернется в школу, чтобы портить мне настроение, или отправится к демонам в прямом смысле этого выражения. Меня волнует вопрос, почему ты промолчал. И почему хамство Ясперы в мой адрес при всех, при преподавателях, которые знают меня как Деллин, при человеке, которого я люблю, спустя пару недель после возвращения из мертвых – это нормально, а когда я ответила – снова во всем виновата. Может, потому что ты сам не можешь разобраться в себе?

– Я с тобой согласился, Таара. Я готов был выслушать твои предложения и подумать над тем, как вытащить Катарину и Брину. Но если ты будешь так вести себя, то разговора у нас не получится. И жизни тоже. Я тебе не нужен, считаешь меня и мое окружение врагами – можешь жить самостоятельно. Акорион обрадуется, если мы превратимся в кучку враждующих скандалистов.

– Одна проблема, Кейман: это твое окружение считает меня врагом. Ты просишь меня быть милой и доброй с человеком, который не упускает случая ударить побольнее.

– А ты вообще способна быть милой и доброй? – поморщился он.

Воцарилась гнетущая, противная тишина. Пахло мятой: свежие листья лежали в вазочке на столе. Запах напоминал о школе, мятном чае, который давали по выходным. Пушистом снеге за окном.

– Не возвращайся. Я не хочу сейчас тебя видеть, – бросил напоследок он прежде, чем вернуться в гостиную.

Кофе обжигал ладони. Подумалось, что стихийная магия мне все еще неподвластна, и придется купить браслет с крупицами. Да и кучку черных повесить на запястье для маскировки, так же, как это делал Крост.

За окном сгущались тучи. Меня разобрал нервный смех, когда от первого раската грома сотряслись стены. Родной Штормхолд. Родная гроза, как давно я тебя не слышала! Как же хотелось, чтобы ураганом снесло все подчистую. Флеймгорд с ополоумевшим королем и готовящейся в жертву принцессой, школу со всеми ее мажориками, этот чертов дом, где я тоже гостья. И Кроста, будь он проклят.