Школа в таёжном посёлке - страница 3



За третьей партой сидели Юра Ворошило и моя первая любовь Тамара Бровкина. О Тамаре я написал уже немало, а вот Юра был просто надёжным другом, хотя особыми талантами не блистал. В нашей тесной школьной компании он был Арамисом, Генка Прокаев – Портосом, Серёга – благородным Атосом, ну а я – д’Артаньяном, соответственно. За последней партой сидел Мишка Попов. Он ничем не выделялся и потому мне запомнился слабо.

После посещения школы я написал стихи:

Кому-то по душе весёлость нрава,
Кому-то удаль сродни, – ну и пусть,
И я не стал бы спорить с вами, право,
Но мне милей несказанная грусть.
В ней мудрость понимания истоков
И горький опыт пройденных дорог,
Отметки всех назначенных нам сроков, —
Всё, что я смог, и то, чего не смог.
В ней осени печальное начало
И детских грёз забытых череда,
Прогулки под луною у причала
С той девушкой, что помню я всегда,
Прощенье всех грехов свершённых нами,
Прохлада дивных летних вечеров,
Камина потухающего пламя,
И путника в ночи желанный кров.

В той части Сахалина, где я жил, фрукты не росли. Сам остров был погранзоной, и государство завозило нам фрукты два раза в год, к большим праздникам. Это были китайские яблоки. Их было так мало, что поступали они не в магазины, а распределялись по организациям. Упакованы они были в деревянные ящики, засыпанные опилками, и достать их можно было, разрывая опилки. Яблоки были некрупные, но каждое из них было обёрнуто в папиросную бумагу. Когда развернёшь бумажный кулёк, на несколько метров вокруг распространяется волшебный, ни с чем не сравнимай аромат. Этот неповторимый аромат детства я помню и сейчас, хотя прошло более шестидесяти лет.

Казалось бы, маленький посёлок, расположен в тайге, в забытом Богом месте. До цивилизации сотни, а то и тысячи километров. Но наша жизнь там была насыщена своими, важными событиями, которые предопределили всё наше будущее. Потом я много путешествовал по морям и по суше. Сначала объехал всю страну, затем весь свет. Но, чем дальше я жил, тем сильнее мне хотелось вернуться именно сюда, в страну моего детства, где мне был близок и дорог каждый клочок земли, каждый распадок, ручей или речушка. К счастью, я успел реализовать этот замысел, в результате которого и появилась эта книга.

Учительница первая моя

Что б ни говорили c лестью иль сомненьем,
В злобе иль в застолья праздный час,
Те, кто нас любили, не изменят мненья,
Потому что слишком знали нас.

Чем более взрослым становится человек, тем интенсивнее новые впечатления вытесняют из его памяти прежние, поэтому редко кто помнит свои детские впечатления о первом классе школьной жизни. Люди начинают ощущать себя старыми, когда всё, что можно было сделать в первый раз, сделано, осталось сделать в первый раз одно, последнее – умереть. Совсем не так было у Жоры. Свой первый класс он помнил очень хорошо, так как тот был наполнен не совсем обычными приключениями. Впрочем, под приключениями обычно понимают некие приятные или волнующие события, в то время как эти события для Жоры скорее можно охарактеризовать как преодоления жизненных препятствий и разного рода напастей.

Не успел Жора как следует познакомиться с одноклассниками, как приключения эти не заставили себя ждать. В конце октября настоящий снег ещё не лёг, но лужи замёрзли прочно, и школьники на переменах катались по льду. Катались на сапогах и ботинках, разгоняясь и отталкиваясь от асфальта. Забава эта для Жоры окончилась тем, что он не успел затормозить, споткнулся и упал, вытянув руки вперёд. Запястье правой руки пронзила острая боль, но тут прозвенел звонок на урок. Вбежав в класс, он сунул пылающую болью руку под парту. Надежда Ивановна вошла в класс, положила классный журнал на стол и объявила: