Задумывалось, что этой надписи никто не будет следовать, кроме людей, столь редких, которые не устрашатся ещё большей опасности. Но так как дерзость не может быть почтена заслугой, через которую можно получить просвещение, то и допускали редко к таким строгим пробам и к столь строгому испытанию добродетели.
Некоторые искатели, прочтя надпись, думают, что они должны спуститься в подземную пропасть и выйти из неё не иначе как своими трудами. Иные думают, что прежде нужно действительно умереть, а по воскрешении можно идти туда, не страшась опасности смерти. И это при том знании, что те, которых почитали за дерзнувших, не имели оттуда выходу.
Эти мифы не развеивают, ибо жрецы и жрицы обязаны молчать, дозволяя всем, кто слышал о сей надписи или сам читал, рассуждать по своей воле, ибо просвещённые были от народа в великом почитании за их известные добродетели и благочестие.
На раздумье времени больше нет. Решение принято. И вот отважный искатель, захваченный естественным любопытством и пользой сего мероприятия, принимает окончательное решение идти ещё далее, забрав лампаду у проводника.
Первая ужасность, с которой столкнётся искатель на пути к просвещению, – это длина пути, равная почти целой мили, идущая ещё больше вглубь подземного здания, через кромешную тьму. Однако в конце пути он наткнётся на расстоянии вытянутой руки на нишу в стене, в которой спрятана малая, железная и вдобавок запертая дверь.
Отступя от неё на два шага назад, будут стоять в латах и шишаках три человека, имеющие головы собак, – это Анибусы (или псоголовые хранители).
Именно образ этой троицы и подал идею Орфею сделать из них трёхголового адского пса Цербера, живущего и охраняющего царство Аида, который туда всех впускал, но оттуда никого не выпускал.
И вот когда искатель, теперича кандидат, перестаёт ломиться в запертую дверь, приводя свои чувства к гармонии и балансу, один из Анибусов начинает говорить ему следующее: “Мы не для того стоим здесь, чтоб препятствовать тебе идти далее. Ступай, коль принял такое решение. Но ежели ты оглянешься назад, то не будешь оттуда иметь выходу. Подумай хорошенько, ещё осталось время вернуться назад, не оглядываясь, ибо в противном случае тебя не выпустим и отсюда”.
Если кандидат не устрашится этих речей, то эти три мужа его тут же впустят за запертую дверь, издалека следуя за ним. Через какое-то время, когда кандидат приблизится к концу пути, ему представится белый и весьма светлый разгорающийся пламень. Удвоив свои шаги, дабы поскорее дотуда приблизиться, прямой ход неожиданно превратится в превеликий погреб, размером около ста шагов в длину и столько же в ширину. При входе туда по обеим сторонам прохода будут располагаться костры дерев, сучья которых из арабского бальзама, египетского терна и индийских фиников, весьма гибких, благовонных и зажигательных кустарников. Дым уходит чрез нарочно сделанные к кострам трубы, а пламень, пылающий до самого верху, подобен хлебной печи в своей окружности. Между кострами расположена решётка горящего жезла, в восемь шагов в ширину и тридцать в длину. Сия решётка сделана из суковатых прутьев, между которыми расстояние в один шаг. Поняв, что нет иного ходу, как между этими горящими прутьями, искатель должен ступить туда как со скоростью, так и с осторожностью.
А вот несведущие историки пишут, что кандидат должен идти сквозь этот пламень, когда должно ему проходить между двумя горящими прутьями».
