– А мне нравится снег, – вклинилась в разговор Одри, и Гай резко дернул головой. Ему вдруг некстати вспомнились слова Нэсти о том, что он выделывался перед Акулой, и он вдруг испугался: а что, если так и есть? Ему вообще не обязательно было тащиться к этой печи через весь лес, без него прекрасно бы справились. А он зачем-то еще тренировался, учился стоять на этих дурацких лыжах и махать этими дурацкими палками.
«Да что за глупости?» – одернул он сам себя, но в голову тут же полезли воспоминания о легкой досаде, с которой он каждый раз провожал в лес Одри с Руди, с завистью глядя на их удаляющиеся спины. Точнее, на спину Руди, которому долгое время предстояло находиться с Акулой один на один.
«Боже, да что за ерунда, в конце концов!» – он вдруг даже негромко засмеялся, и товарищи в полном удивлении воззрились на него. С чего бы это вдруг у Гая такие резкие перепады настроения? То про зловещий холод вещает, то хихикает. А не открылась ли и впрямь брешь? Ведь, по слухам, в школе дождя все как раз часто начиналось с сумасшествия!
– Ты чего? – на всякий случай осторожно спросил Ли.
– Да так, обстановку решил разрядить, – отвертелся Гай и, потирая ладони, наконец отошел от камина и вдруг, разозлившись на свои же недавние мысли, ядовито произнес: – А ты, Акула, раз такой любитель снега и зимы, может быть, зря вообще сюда затесалась? Не засланный ли ты казачок?
Ребята даже опешили от его неожиданного злого тона и слов, а Одри, вначале совершенно растерявшись, быстро взяла себя в руки, подбоченилась и в том же тоне едко парировала:
– Конечно. Я даже специально помогала вам печь разрушать, чтобы подставить. Слышишь шаги? Это за тобой идут. Упрячут сейчас на место дяди.
Назревавшую склоку прервал здоровяк Пиро, тут же вскочивший из своего кресла и вставший посреди комнаты, возвышаясь над всеми на целую голову.
– Так, ребята, вы чего творите-то? Сегодня все очень устали, может, просто разойдемся? – примирительным тоном заговорил он. – Мы так долго этого момента ждали, что, конечно, все взбудоражены! Ну и подумаешь, что нравится Акуле снег. Это же не значит, что она предатель какой-то, наоборот, она честно сказала. С чего ты, Гай, вообще завелся?
А Гай уже и сам не рад был своей несдержанности и мысленно костерил себя на чем свет стоит. А все из-за этой Нэсти и ее глупых предположений, что ему нравится Акула. А теперь ему и самому так кажется. Или не кажется?
Гай внимательно взглянул на Одри, сверлившую его исподлобья злыми серыми льдинками, отчего она почему-то казалась еще симпатичнее, чем обычно, и заставил себя сделать дружелюбный жест.
– Не думал, что ты такой дипломат, Пиро! – с улыбкой сказал Гай, разводя руками. – Действительно, и устали все, и задергались. Да и я, видимо, перемерз сегодня. И веду себя как отмороженный. Ты прости, Акул, ладно? Я не со зла. Ну просто мне кажется, раз мы так боремся с этим нашествием ненавистных сезонов, то все должны не любить снег, как и я.
– У нас другие цели, – буркнула Одри, понемногу оттаивая. – Мы же не хотим людям прислуживать, вроде в этом наша главная проблема?
– Ты права. – Гай изо всех сил старался, чтобы скандал сошел на нет. Это он, конечно, все затеял, и вся информация к ним поступает через его дядю. Но в последние дни он ведет себя как нервная истеричка, а не предводитель бунтарей. То снег ему холодный, то предатели везде мерещатся. А еще он кожей почувствовал, как напряглись ребята, когда он повысил на девушку голос. Хорошо, что Пиро оказался таким миротворцем. – А вообще, я вот о чем подумал. Мы, конечно, можем сразу начать искать, где открылась брешь. Но есть смысл немного подождать. Вдруг вскоре изменится что-то в погоде? Тогда мы будем точно уверены, что подействовало. А если нет – сходим и добьем эту печь!
