«Мне остается непонятным, почему поляков постоянно оскорбляют, особенно в американской печати, и продолжают приписывать нам антисемитизм, якобы не такой, как в других странах. Еврейская сторона все время выдвигает на первый план свою неприязнь к полякам. Не очень понимаю, каковы ее истоки. В сравнении с Европой у нас в Польше евреи жили сравнительно неплохо и чувствовали себя как дома. Мы задумываемся: не должны ли евреи признать свою вину перед поляками, особенно за сотрудничество с большевиками, за соучастие в депортациях, за отправку поляков в тюрьмы, за унижение многих своих сограждан… Я думаю, что президент Квасьневский не имеет формальных оснований просить прощения от имени народа…» (кардинал Юзеф Глемп, примас Польши. «Наш дзенник». 15.5.2001).
Что правда, то правда: «в сравнении с Европой» польские евреи жили сравнительно неплохо. Ну, сожгли их в Едвабне около двух тысяч, а в Европе, начиная со Средних веков и кончая аж девятнадцатым, более 30 тысяч было их, бедных, сожжено, как сообщает «Еврейская энциклопедия» Брокгауза и Ефрона (1912 г.). Но какова смелость кардинала: самому президенту указывает, чего нельзя делать! Можно ли представить нашего пастыря, который, когда Ельцин, Квасьневский и многие известные русофобы в связи с Катынью склоняли слово «русский», попытался бы, подобно Глемпу, сказать, что вина режима, если она была, не есть вина народа, что, кстати, если говорить о Катыни, было бы сущей правдой.
Конечно, за тысячу лет существования бок о бок, с тех пор, как несколько миллионов евреев, спасаясь от погромов, сбежали в Средние века из Англии, Франции, Испании, Германии на окраину Европы в далекую Польшу, поляки и евреи обрыдли друг другу и каждая из сторон накопила достаточно ненависти, но чтобы в XX веке изливать эту ненависть в разборках, присущих веку XVI?!
Поддержать своего примаса бросился епископ Ломжинский Станислав Стефанек, который заявил, что ни один из епископов и священников вверенной ему епархии не будет участвовать в государственных траурных церемониях, включающих покаяние поляков перед евреями.
Депутаты из Едвабне тоже отказались быть в числе кающихся на печальном юбилее. Бургомистр местечка Кшиштоф Годлевский заявил, что в знак протеста против церемонии покаяния уйдет со своего поста в отставку.
За призрачную ниточку спасения, протянутую кардиналом, сразу же ухватились многие польские историки, публицисты, политики.
«Польское население, за исключением небольшой группы коммунистов в городах и еще меньшей – в деревне, восприняло нападение СССР и создаваемую здесь советскую систему так же, как и немецкое нападение… Еврейское же население, особенно молодежь, массово приветствовало вторгающуюся армию и введение новых порядков, в том числе и с оружием в руках.
Второй вопрос – это сотрудничество с репрессивными органами, прежде всего с НКВД. Сначала этим занимались всяческие «милиции», «красные гвардии», «революционные комитеты»… В городах они почти полностью состояли из польских евреев, польские евреи в гражданском, с красными нарукавными повязками, вооруженные винтовками, широко принимали участие также в арестах и депортациях. Это было страшнее всего, но польскому обществу бросилось в глаза и чрезмерное число евреев во всех советских учреждениях, тем более что до войны тут доминировали поляки!» (профессор истории Т. Стшембош
