Профессор сидел, опустив голову, и только Узбек, отец несчастного семейства, суетился и задавал вопросы.
– А какой навар?
– Триста баксов тебя устроит?
– За машину?
– В месяц.
– Маловато…
– У тебя есть что-то выгоднее? Вот то-то и оно. Выбирать не приходится. Пойманную рыбку выпускать не стоит. Когда дела наладятся, наваривать будем больше.
– Уговорил. Согласен, – поддакнул Узбек.
– Снимем жильё с душем, кухней, как у людей. Чтоб, значит, помыться, одеться, поесть нормально. Работка эта культуры требует, сами понимаете. Квартиру нам уже нашли, сегодня занимаем. Завтра махнём в «Сток» за одёжей.
– Купим мыла, помоемся. Нажарим яичницы с ветчиной. Пивка возьмём по бутылке. Нет, по две, а можно и по три ради такого случая, – размечтался Узбек.
– А ты чего молчишь? – спросил Голован Профессора.
– Я против, – ответил тот, не поднимая головы. – Это называется воровством. Если бы у меня угнали машину…
– Которой у тебя нет, – съязвил Узбек.
– Я бы от инфаркта свалился, ей Богу. Зачем причинять людям зло?
– Не трынди! Где ты людей увидал? Все эти машины ворованные, если разобраться, – завёлся Голован. – За рулём иномарок сидят крутые пацаны: жульё, ворьё, киллеры. Нашёл кого жалеть! Лучше не попадаться им на дороге – раздавят, как червя, не остановятся даже. Ты в своём КГБ, или как там его, много заработал? Говоришь, вкалывал, себя не жалел. День и ночь пахал. Где твой джип или феррари? Дети выгнали, а тебе и пойти некуда. А знаешь, сколько у таких пацанов квартир?! Да каких! Не ты ли нам в журналах показывал? И я, когда горбатился в автосервисе, много таких перевидал. Только вчера на горшке сидел, а уже несколько иномарок имеет! Новеньких. Краска сияет, как зеркало, тонированные стёкла, салон из натуральной кожи… Да что там говорить?! Будем действовать по такому правилу: сначала они спёрли, потом у них.
– Нет, братцы, не обижайтесь, я пас. Это не по мне. Лучше я на помойке промышлять буду. Не поминайте лихом…
И Профессор направился прочь из подвала.
Он брёл, согнувшись, к заброшенному долгострою, где обосновался в одной из комнат с зияющими дырами вместо окон и дверей. Там спал, забившись в угол, на куче принесённого с помойки тряпья и со страхом думал о наступлении холодов. Конечно, однажды ночью он помрёт от переохлаждения, кровь превратится в лёд. Вспомнились слова Узбека: «Купим мыла, помоемся в горячей воде… Нажарим яичницы с ветчиной…» Профессор явно почуял аппетитный запах и вкус яичницы с ветчиной, словно она уже лежала на языке, и сглотнул слюну. В то же мгновение ноги сами повернули назад к подвалу, ускоряя шаги. Быстрее и быстрее. Почти бегом. Только бы не успели найти кого-нибудь вместо него.
– Я согласен, – выкрикнул он, едва переступив порог подвала.
– Вот и хорошо, – живо отозвался Голован, – а то мы сидим и думаем: «Профессор – умная голова, а так глупо поступает!»
