Газон, разогнавшись с горки, притормозил у края поля, подняв за собой еще большую тучу пыли. Дальше поехал уже на малом ходу. Скатился по пологой части насыпи, где был заезд на поле да стал у края прокоса.
– Тихо всем, – сказал строго Вакулин, – давайте-ка разузнаем, чья это машинка подошла и зачем. Потому как мы, вроде бы, и не ждем никого.
– Да моя то машинка, – пошел я к газону, – моя. И ко мне приехала.
Открылись газоновские двери. С одной стороны, выскочил Казачок. Поглядел на всех со своей, ставшей мне уже привычной, растерянной улыбкой. С пассажирского сидения спрыгнула Маша. С аптечкой в руках побежала она ко мне.
– Тебе что в больнице сказали? – Строго заговорила Маша, – каждый день на перевязку! А ты чего?
– Привет Машенька, – даже и не заметив Машкиной напускной злости, подошел я к ней и крепко обнял.
Шоферы заулыбались, глядя на нас. Кто-то завистливо присвистнул. Вакулин подбоченился, хмыкнул. Егоров, кажется, совершенно не понимая, что происходит, забавно заморгал глазками.
Одна только Алла Ивановна стояла, напряженная как струна. Смотрела на нас своими нахмуренными, злыми глазами. На высоком ее лбу пульсировала жилка.
– Ну чего ты? Игорь? – Тут же растаяла Машка, – чего ты? Люди ж смотрят!
– Это ты чего, – взяв Машу за хрупкие плечики, отстранил я ее, – чего приехала?
– Перевязку тебе нужно новую! – Глянула она на меня строго.
– Маша, – заулыбался снова Казачок, – всем в диспетчерской плешь выела. Доконала она сначала завгара, рассказать, где ты делся. А потом уже и меня, чтобы привез ее к тебе.
– Готовь руку, – Сказала Маша деловито, – сейчас будем тебе перебинтовывать ее в полевых условиях. И раны обрабатывать.
– Какие еще раны?! Какие перебинтовки?! – Возмутилась Алла Ивановна, – гражданка! Что вы себе позволяете?!
Топча низкими каблуками пшеничные пенечки и неловко пошатываясь, Алла Ивановна направилась к нам.
– Немедленно назовите мне место вашей работы! Я напишу вашему непосредственному начальнику докладную записку о том, чтобы вас привлекли к дисциплинарному взысканию!
Маша не растерялась.
– Прошу вас не вмешиваться во врачебные дела, – сказала она строго, – у меня тут вообще-то больной! А вас я и знать не знаю!
– Вот это больной, – Рассмеялся Вакулин по-доброму, – вот если бы у нас все больные так держались, мы бы уже, видать, горы свернули!
Маша посмотрела на улыбчивого Вакулина, а потом на каменное от злости лицо Аллы Ивановны.
– Вы… Да вы… Да у вас тут никто, наверное, не знает, что такое субординация! – Прошипела Алла Ивановна.
– Сменить повязку, – пожал я плечами, – дело недолгое. А наши комбайны еще и близко не в поле.
– Алла Ивановна, – окликнул ее Вакулин, – да оставьте вы молодежь в покое! Мы же еще не начинаем! А Землицын и вовсе на своей машине! Учения нужны только чтобы шоферы пообвыкли работать на зилах. У них времени это много не займет. Машина очень на газ похожая. Потому и такие короткие у нас занятия.
Алла Ивановна снова запыхтела. Нахмурившись, потопала к остальной комиссии.
