Но даже эта умиротворяющая, сонная картина, не могла успокоить Брун, её естество жаждало действий, буря кипевшая в ней искала выхода. И вдруг ветер донес до нее крики и хлопки от магических заклинаний. И она рванула вперед на звук, словно ошалелый от радости пес, заметивший в кустах утку. Хорошо что платье и накинутый поверх плащ были свободного покроя, Брун выбирала одежду только по одному критерию, чтобы та не стесняла движения. Конечно некоторые эмансипе вовсю разгуливали в брюках, но Амелия никогда бы не позволила так ей одеться, да и тетя, если бы Брун к ней так заявилась, выставила бы вон из своего дома.
Брун пробежала квартал, свернула и пробежала еще пару кварталов. Еще издали она поняла по заклинаниям и вскрикам боли, что сражаются восемь магов, не считая двоих, что уже валялись бес сознания, при чем у одного с руки капала кровь на асфальт. Такой необыкновенный слух ей не казался странным, потому что она уже пару раз пребывала в таком особом чувствительном состоянии и в детстве и юности.
Вывернув из-за угла, Брун увидела, что возле ее любимого магазинчика, антикварной лавки мистера Барнза, где она всегда засматривалась на старинное оружие, происходило настоящее сражение, и это посреди бело дня, когда любой простак мог увидеть битву магов. Странно, что еще не прибыло бюро.
Посреди дороги стояла машина, из-за нее пятеро парней в черных костюмах обстреливали заклинаниями троих, что находились возле антикварной лавки.
Эти трое обороняющиеся стояли спиной к лавке, витрина которой уже рухнула, видимо от множества промазанных заклинаний. Двое из этих троих едва держались на ногах. И лишь один широкоплечий, высокий брюнет ловко орудовал заклинаниями нападения и защиты. Брун показалось, что у кого-то на балу или в гостях она встречала этого брюнета с простым именем Генри, который тогда отчаянно сыпал шутками, вот как сейчас заклинаниями.
Не столько желание помочь знакомому, как несправедливость того что пятеро нападают почти что на одного, заставило её вмешаться: она, и секунды не думая, схватилась за рядом стоящий столб с дорожным знаком, и вырвала его словно луковицу порея из мягкой земли. Над улицей разнесся дикий воинственный клич и Брун побежала вперед на врага, не осознавая, что это она оглушительным голосом сотрясает вокруг воздух. Маги прятавшиеся за машиной застыли на миг, а когда Брун метнула в них столб и тот грохнулся на капот, смяв его, маги тут же кинулась в разные стороны. Но Брун уже схватила подвернувшуюся под руку скамейку и запустила ее вслед убегавшим, отчего те припустили еще быстрей.
Брун стряхнула с ладошек пыль и подошла к магазину.
Генри и его друзья глядели на неё, разинув рты и не шевелясь, будто их всех, одновременно поразило каким-то заклинанием.
Брун была беспредельно сильна, но Амелия всегда запрещала демонстрировать эту невероятную силу на людях, сестра только и делала, что своими бесконечными речами затягивала в корсет приличия необузданный характер и дикий нрав Брун. Но сейчас, горя злостью на Амелию, Брун позволила себе сделать то, что всегда было запрещено и к чему непрестанно рвалась ее душа.
– Черт побери! – наконец очнулся Генри. – Это впечатляет! Вы невероятны…
– Вы? – улыбнулась Брун. – А раньше мы были на ты.
Генри задумался, а потом воскликнул радостно:
– Ну конечно! Мы же прошлым летом неплохо отплясывали на городском маскараде. Вас трудно забыть, Брунгильда Финч!
