–Признаюсь честно, меня покоробило твое безразличие, – я с честью выдержала обращенный на меня взор, доела стейк и подала официанту знак нести десерт. Наверное, теперь Игон точно не захочет на мне жениться даже если до сего момента его и посещали подобные раздумья – посмотрит на мой аппетит и поймет, что скорее всего не прокормит.
Иностранец сделал крошечный глоток из своей чашки, и по его бледному лицу на мгновение пробежала тень отвращения, словно он весь день напролет накачивался кофеином и под вечер достиг критической передозировки, будучи не в силах даже просто смотреть на бодрящий напиток.
–Я уже объяснил, ни о каком безразличии не шло и речи, – терпеливо повторил Игон, – мне горько сознавать, что ты превратно истолковала мои действия, но, если ты считаешь, что я должен извиниться, пожалуйста, я согласен. Ты дашь мне еще один шанс?
Настала моя очередь сосредоточенно рассматривать этого непостижимого человека-загадку в безуспешной попытке подобрать ключик к его очевидным странностям. Официантка плеснула мне еще вина, и я машинально выпила, практически не ощущая вкуса. При всем желании я не понимала, что заставляет Игона терять со мной время, и дело тут даже не в сегодняшнем инциденте. Сначала он выбрал мою неприметную анкету из сотен женских профилей на международном сайте знакомств, сразу настоял на встрече и в течение последующих двух месяцев убеждал меня в наличии совместных перспектив. И вот опять двадцать пять: молодой европеец довольно привлекательной наружности уговаривает беспрестанно жующую девицу в закатанном свитере и жутких полосатых штанах дать ему второй шанс? Где логика, господа?
–Послушай, Игон, – выдохнула я, – ты ведь и сам знаешь, что я не девушка твоей мечты, не стоит притворяться! Я понимаю, у тебя целая неделя впереди, ты боишься остаться один в чужой стране, но поверь мне, всё не так страшно. Ты можешь поменять билеты и улететь в Европу, а можешь зарегистрироваться на локальном дейтинг-ресурсе и найти себе другую девушку. Регистрацию я тебе оформлю, это не проблема, и тебе вовсе не нужно изображать любовь до гроба.
–Это совсем не то, чего я хочу! – снова поверг меня в ступор гость из-за границы, – сколько раз тебе говорить, я нашел ту единственную, которую давно искал. Я приехал сюда исключительно ради тебя, и поэтому я спрашиваю вновь: я тебе настолько не нравлюсь, что ты не можешь простить мою незначительную оплошность?
На незримую долю секунды меня даже вдруг проняло. Ну чем не мужчина всей моей жизни, счастливый билетик в сытую и обеспеченную европейскую жизнь, способный вытащить меня из этого болота, взять за руку и повести под венец? Будь я хотя бы чуточку наивней, моложе и доверчивей, ни сомневалась бы ни на миг, но опыт прожитых лет и прочно поселившийся в душе цинизм заставляли меня скептически относиться к порывам Игона. «Единожды солгав» … Чего уж тут, я ведь не сегодня на свет родилась!
–У нас в запасе есть целая неделя, – изрядно помучив Игона драматичной паузой, произнесла я, – почему бы нам не провести ее вместе?
Иностранец залпом осушил свою чашку, и по его лицу разлилось такое искреннее облегчение, словно ему только что заменили отбывание наказания в тюрьме условным сроком. Это было именно облегчение: не ликование, не радость, не восторг. Такое выражение появляется, как правило, в глазах у тех, кто едва не упустил последнюю возможность поправить свое незавидное положение, и устранив недоразумение, наконец-то смог вздохнуть спокойно. Но, похоже, вино изрядно подсластило горькую пилюлю недавней обиды, я решила попытать счастья. Если Игон пройдет тест на платежеспособность, я, пожалуй, не буду к нему сурова, и возможно, ближе к отъезду даже проведу с ним ночь, но для того, чтобы мое сердце оттаяло, ему придется окружить меня заботой и убедить в серьезности матримониальных намерений. Если же назавтра он опять пропадет без вести, пустившись во все тяжкие, я с чистой совестью оборву контакты.
