– Ого! – опешила я. – Серьезно?!
– И они, идиоты, применяют его для развлечения, – трагически продолжил Вереск. Полынь цокнул языком:
– Вместо того чтобы дождаться экзаменов и меняться телами с отличниками, предварительно подкупив их чем-нибудь, да? И впрямь глупо!
– Ужасно глупо.
Братья Внемлющие были в чем-то согласны, ну надо же!
– Так, – Полынь залпом выпил свою крохотную порцию черного кофе и поднялся из-за стола. – Ну, в принципе, картина ясна. Уточни, Вереск, когда ты сказал, что это «настоящее поветрие», «зараза быстро распространилась» и все такое, – ты говорил как шолоховец или как юрист?
– Что ты мелешь? – свел брови Вереск. – С каких пор это противоречащие друг другу понятия?!
– Шолоховцы любят преувеличивать, а вот юристы крайне аккуратно обращаются с формулировками, – подмигнул Полынь. – Пытаюсь оценить, о скольких реальных случаях обмена телами вы знаете.
– О двадцати.
– О двадцати парах, выпивших зелье, или о двадцати людях – то есть десяти парах?
– Второе, – проворчал Вереск крайне неохотно.
– И ты уже психуешь.
– Я не психую, а пытаюсь оградить свой факультет от неприятностей! – взвился тот. – На, держи, – Вереск вытащил из сумки узкую колбочку, перевитую декоративной веточкой плюща. Внутри была желтовато-розовая слоистая жидкость. – Я забрал эту дозу у одного мальчишки, он купил две штуки.
– Ты грабишь подростков, какой кошмар, – Полынь уже с интересом откупорил колбочку, капнул из нее на палец и принюхался. Потом сунул палец мне.
Я тоже повела носом: пахло чем-то вроде подслащенной смоляной жвачки – сахарно и… розово, как бы странно ни звучало такое определение в отношении ароматов.
– А как это использовать, кстати? Как зелье понимает, с кем именно надо менять человека телом? – полюбопытствовал Полынь.
– Те, кто хочет провернуть этот трюк, капают в колбу по капле своей крови. И встряхивают, вот и все.
– Ага… Значит, если что-то пойдет не так, декана факультета еще могут попробовать обвинить в том, что его студенты наносили себе ранения. Понятно, что с таким юристом, как ты, никакого дела и вовсе не будет, но все равно неприятно. Про принцип действия зелья тебе тот первокурсник рассказал?
– Верно.
– А о том, кто продал ему зелье, умолчал?
– Да, – Вереск поморщился. – Не выдавать своих – дело чести.
– Поня-я-я-ятно. – Полынь потряс колбу и приблизил к глазам. – А что будет, если добавить туда кровь трех людей?
– Понятия не имею, – раздраженно пожал плечами Вереск. – Зачем тебе это?
– Просто интересно. Давайте попробуем? – Полынь обвел нас хитрым взглядом.
– Что?! – хором воскликнули мы со старшим Внемлющим. – Еще чего!
– А жаль, – цокнул языком Ловчий и подытожил: – Ладно, Вереск, думаю, сегодня к вечеру я найду для тебя всю необходимую информацию. А то завтра понедельник, не до того будет. Ах нет, подожди.
Уже отойдя от столика, он обернулся.
– А сколько ты мне заплатишь?
– Я должен тебе платить? – возмутился Вереск. – Мы же братья!
– Точно, – Полынь хлопнул себя по лбу. – Я совсем забыл. Тогда ты должен заплатить мне в два раза больше, чем заплатил бы чужому человеку за такую услугу. Семейные узы, большая любовь, все такое.
– Нет, – Вереск надулся. – Я вообще не собирался тебе платить.
– Гениально. Так не пойдет.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Полынь чего-то ждал, причем как будто не решения о деньгах. Сложно сказать почему, но выражение его глаз выглядело так, будто он искушает Вереска. Чем – я понятия не имела.
