– Я Лена, а это Вадим.
– Я Вася, – заметно робея, сообщил юноша.
– Пусть будет Вася, – одобрила я. – Давайте, Вася, делитесь опытом.
– Ибо Господь велел делиться! – протоиерейским басом бухнул суровый Вадик.
И Вася стал делиться. Опыт пассивного – в качестве жертвы – участия в имущественных преступлениях на транспорте у него был огромный. Он не понаслышке знал, кто такие «мойщики» и как они действуют, назубок затвердил обычные приемы карманников, работающих в переполненных электричках, и даже имел печальный опыт знакомства с жуликами, которые надевают противогазы и впрыскивают в купе усыпляющий газ. Все это оказалось очень интересным, но времени у нас с Вадиком было в обрез, потому я нетерпеливо попросила докладчика сузить увлекательную лекцию до одного конкретного случая. Дотошный Вася запросил уточняющую информацию:
– Вы не знаете, только наш вагон обворован или в других жулики тоже поработали?
Вадик слетал к проводнице и вернулся с сообщением:
– Обобрали три вагона!
– Может, и больше, просто не везде еще потерпевшие хватились своего добра, – уверенно сказал Вася. – Три вагона – это много, на Степной мы стояли всего семь минут, значит, весьма возможно, что преступники еще в поезде. Тогда они будут сходить на ближайшей станции – Дачной.
– И мы их там сцапаем! – воодушевился Вадик.
– Как мы их сцапаем? В поезде шестнадцать вагонов, а нас с тобой всего двое! И, кроме того, мы не знаем, откуда они выйдут! – с досадой напомнила я.
– К тому же поезд остановится всего на минуту, а выйдут тут многие: рядом большой дачный поселок, – добавил многоопытный Вася. – Я бы посоветовал вам высунуться в окошко и внимательно осмотреться. Скорее всего, воры приехали на предыдущую станцию на машине, билетов не брали – прошли в вагон в массе других пассажиров, в халатах и тапках, а сейчас так же в толпе выйдут, сядут в ожидающую их машину и укатят.
– Вадик, расчехляй камеру! – сориентировалась я. – Высмотри машину, в которую сядут взрослые с детьми…
– Скорее всего, с мальчишками лет восьми-десяти, – подсказал мудрый Вася.
– Ставь задачу точнее, – потребовал напарник. – Если таких машин будет несколько, попытаться снять их все?
Я секунду подумала и сообразила:
– У наших воров должна быть особая примета: они не только в дорожной одежде, но и в домашней обуви выйдут! А сейчас декабрь, плюс пять, нормальные люди ходят в сапогах и ботинках!
– Понял, ищу босоногих мальчиков! – И Вадик побежал в купе.
Я проводила его взглядом и обернулась к Васе, который тронул меня за локоток.
– Лена, так что у вас украли – кошелек?
– Ах, если бы! – расстроенно отмахнулась я.
Кошелька мне было бы не жалко, потому как в нем остались сущие копейки, точнее, евроценты, которые в наших широтах и вовсе деньгами не считаются. Потерять пластиковые карточки тоже не так страшно – я уже делала это раз десять и потом благополучно восстанавливала их без ущерба для банковского счета.
– У нас украли очень важный документ, – объяснила я, сторонясь, чтобы пропустить людей с чемоданами, – поезд как раз подошел к станции. – Деловые бумаги, контракт, который мы подписали в Германии! Он был в плоском кожаном футляре вроде бювара. Наверное, воры приняли его за бумажник.
– Ну, бумаги эту публику не интересуют, – покачал головой мой консультант. – Можете быть уверены, ваш контракт они хранить не станут, выбросят при первой возможности. Если еще не выбросили – вместе с футляром! Вообще-то у этой братии заведено немедленно избавляться от кошельков и бумажников, оставляя себе лишь наличные деньги: купюры, если только они не помечены, не смогут уличить воров.
