Витёк молчал, также глядя в бескрайнюю страшную даль. Юноша видел его профиль – крючковатый нос, рыжеватые усы, прищуренный угол глаза.
– Ты попадал в шторм? – глухо переспросил он.
– Нет, – задумчиво ответил Витёк. – Я вообще ещё не плавал на корабле…
Юноша быстро посмотрел на него.
– И Анатолий не плавал? – догадался он.
– Анатолий такой же моряк, как и я, – усмехнулся Витёк. – Юрка Морозов – тот плавал… Он скоро опять поплывёт. Ждёт свой корабль, на котором уже плавал…
Стало ясно многое из того, что раньше вызывало вопросы. Например, его удивляло, что ни Витёк, ни Анатолий не знают простейших морских терминов – палубу называют полом, подволок – потолком, комингс – порогом, трап – лестницей.
– Мы тоже тут недавно, – продолжал Витёк, – три недели только.
– А до этого где были? – с нарастающим интересом спросил юноша.
– Лес рубили, – просто ответил Витёк и, видя удивление на лице собеседника, стал объяснять. – Под проводами, под ЛЭП. Расчистка линий высоковольтных передач… Один мужик из Москвы заключает договора с сетями. Ну и нанял Морозова, Анатолия, ещё были люди. Им нужно было, где жить – они ещё в мае начали. А у меня свой дом, отец с матерью умерли, братья разъехались, я один живу. Ну, и жили у меня. Я тоже пошёл с ними работать.
Витёк достал мятую пачку «Примы», став спиной к ветру закурил.
– В конце июня шеф, ну мужик этот, выдал нам аванс. До этого давал только на кормёжку. Мы уже далеко ушли, жили в лесу, в палатке. Он нас втроём оставил доканчивать кусок. Анатолий заводной, Морозов тоже. Ну, и в лесу мы уже два месяца. Почти каждый день мокрые, грязные… В общем, загудели. Две недели не просыхали, сначала в моём доме, потом в лесу… – Витёк рассказывал неторопливо, словно удивляясь самому себе.
– Проснулись раз – ни опохмелиться, ни пожрать. Голова трещит, денег – копейки. Когда появится шеф, не знаем. Анатолий и говорит: «Давай продадим «Дружбу», бензопилу, всё равно она пока бестолку. Получим деньги, купим новую…» Шеф обещал расплатиться, как доделаем этот кусок. А пилу шефу дали в сетях, на время. Ну, продали.
Опохмелились. Не успели протрезветь, а тут шеф с представителем сетей – сдавать работу. Кусок не доделан, мы валяемся пьяные, пилы нет. В общем, скандал. Чуть до милиции не дошло, – Витёк усмехнулся.
– А Морозов, когда получил аванс, ездил домой. Там ему было письмо с вызовом. Он уже плавал раньше, а потом снова написал. Он и говорит нам, поехали на Дальний Восток. От пилы у нас ещё оставались деньги…
Витёк рассказывал, как оголодавшие и отощавшие, они, наконец, добрались до Зарубино, а воображение юноши живо рисовало картины.
В лучах закатного, ещё тёплого солнца, золотятся седые космы Анатолия, бронзовеет тело. Он взирает на океан, лижущий его больные ноги, с видом первопроходца, победителя, Колумба, только что открывшего Новый Свет. И лик его был прекрасен. Витёк напоминал мальчишку, которому только что сделали долгожданный подарок – рот разъезжался в счастливой улыбке, на щеках играли ямочки. А упрямый чуб и недавние усы с закорючками делали его похожим на Чапаева. Морозов же чувствовал себя щедрым дарителем, вождём, приведшим свой народ в землю обетованную. Он бросался на волны, гоготал, пел, его крепкое тело лоснилось от воды, и весь он был, как тюлень.
Они перевалили сопку и спустились на дорогу, ведущую в порт. Рядом шла железнодорожная ветка. Вдруг сзади раздался свисток тепловоза. Путники дёрнулись в сторону, обернулись и увидели сияющего Анатолия. Он был в восторге. Когда пошли из бани, он не смог одолеть крутой подъём, свернул на дорогу, что огибала сопку по берегу, а там его подобрала попутная машина. И вот он радуется, что догнал товарищей, что удалось так здорово подшутить.
