В прихожей раздалась трель звонка.
«Эдита» вдруг вспомнила, что у нее сломана нога, громко застонала и, прихрамывая, направилась к двери.
На пороге стояли ее оператор – Леонтий Алексеевич Карпов – в форме майора милиции и двое в штатском.
– Вам чего? – как можно грубее спросила агентесса.
– Что у вас здесь происходит? – грозно ответил на вопрос вопросом Карпов. – Соседи позвонили в милицию, говорят, убийство…
«Майор» придирчиво оглядел присутствующих и остановил взгляд на Курусу.
– Так-так, значит, не убийство, а разбой! Вовремя мы прибыли. «Гоп-стоп» только начался – с гражданина только портки успели снять! А если б мы задержались?!
Карпов шагнул к стулу, на котором лежал полотняный пояс, приподнял его. Посыпались часы, броши, браслеты…
Витя-выключатель нагнулся, чтобы поднять один. В ту же секунду «майор» проворно выхватил пистолет, двое в штатском также обнажили стволы.
– Не двигаться! Всем лечь на пол! Быстро! Лицом вниз! Стреляю без предупреждения! Кузькин, вызови подмогу!
Опер в штатском с готовностью вынул из кармана переговорное устройство.
– Седьмой! Я – пятый! Здесь ограбление! Группу захвата в четвертую квартиру… Второй этаж! Живо!
– Вот оно в чем дело! – произнес Леонтий Алексеевич, носком башмака сгребая в кучку раскатившиеся по полу часы и браслеты. – Неплохо поживились бы ребята, опоздай мы на пять минут… Кто хозяин этих вещей?
Японец оторвал голову от пола, но тут в квартиру ввалились дюжие автоматчики в камуфляже.
– Забрать всех в отделение, оставить пострадавшего и ответственного квартиросъемщика… для допроса!
– Я не могу ехать, у меня сломана нога, ко мне врач сейчас должен прийти! – скороговоркой выпалила «Эдита».
– Вы останьтесь! – приказал Карпов.
Глава четвертая
Из постели – в контрразведку
– Вы кто такой? – нарочито грубо спросил Карпов японца, когда «мужа» и Витю-выключателя автоматчики выволокли из квартиры.
Курусу пробормотал что-то невнятное.
– Предъявите документы!
В это время один из оперов уже расстегивал кармашки пояса и с ловкостью фокусника раскладывал часы и браслеты на столе. Другой деловито щелкал фотокамерой.
Агентесса сослалась на боль в ноге и прилегла на кровать.
– Я – дипломат… – промямлил Курусу и трясущимися руками предъявил свою аккредитационную карточку дипломата.
– В таком случае я обязан сообщить о вашем задержании в МИД!
Карпов поднял трубку телефона и стал наугад вращать диск.
– Не надо! – покрывшись испариной, взмолился японец. – Пожалуйста, не надо никуда звонить, – и, указывая на «патронташ» с часами и золотыми изделиями, – забирайте все… Здесь целое состояние!
Один из оперов навел на него фотоаппарат и несколько раз щелкнул затвором. Курусу окончательно сник.
– Часики и золотишко нам не нужны, – примирительно сказал Карпов, – но договориться сможем…
* * *
Вербовка состоялась.
Тут же в квартире «Эдиты» японец в подтверждение своей готовности сотрудничать с правоохранительными органами СССР (какими конкретно, Курусу еще не знал) собственноручно описал известные ему подробности кражи уникальных бриллиантов из квартиры народной артистки СССР Ирины Бугримовой.
Покончив с сочинением на заданную тему, иностранец поинтересовался, как подписывать его.
– Да чего там… подпишите его одним словом: «Самурай»! – бодро ответил Карпов. – Чтоб никто не догадался… Ни сейчас, ни впредь! Не возражаете?
Нет, Курусу не возражал – оставшись без порток, поневоле станешь покладистым… Он лишь на секунду задержал взгляд на лице генерала, улыбнулся своей догадке и сделал решительный росчерк.
