Штамповка 2067 - страница 2

Наконец он неуверенно улыбается, кивает и тыкает пальцем в панель. Отступив на шаг, молодой человек пританцовывает под бодрый бит незатейливой поп-композиции, начинает делать импровизированную зарядку, и киллер за фальшивой стеной снимает палец со спускового крючка.

Испытуемый посреди гостевой размахивает руками и делает наклоны прямо на том месте, откуда несколько таких же, как он, отправились в морг. Динамики исторгают простенький позитив. Молодой человек с явным удовольствием продолжает свою танцевальную зарядку.

Он ещё не избежал угрозы смерти. Он всё ещё может превратиться в мишень.

Молодой человек продолжает танцевать.

***

– Успех, господин Дэй. Испытуемый выполнил всё согласно протоколу: сначала сделал зарядку, выбрав музыку правильного жанра, и только потом почистил зубы и принял душ. Кофе выпил чёрный, два сахара. На завтрак…

– Дайте чек-лист, – седобородый не глядя протягивает руку.

Он пробегает глазами протокол испытаний. Смотрит на фото, выведенное на экран рядом с пустыми койками, и быстро отводит взгляд.

– Операционная готова?

– Конечно, господин Дэй. Пластические хирурги ждут.

В сеточке благородных морщин вокруг усталых глаз впервые за много дней появляется нечто новое – надежда.

– Приступайте.

Он выходит, стараясь не смотреть на фотографию на мониторе.

«Господин Дэй должен умереть».

Ритмично стучит в висках. Недавно что-то было – больной сон мучил, сжирал мозг, вытравливал что-то важное, загонял кого-то обессиленного в тёмный багажник. Потом долго – сколько? – не было ничего. Наконец в пустоте и тишине возник звук, зацикленный и великолепно бессмысленный.

Рекламное объявление. Голос вперемешку с музыкой льётся из колонок в потолке вагона.

– Тени «Анджелик» помогут вам создать неповторимый образ. Вы исключительны. Позвольте вашему внутреннему миру проявиться во всём его многообразии.

Вагон покачивается. Колёса выстукивают внутри пустого черепа. Ни одной связной мысли.

– Очки «Мэйрэй» подчеркнут вашу уникальность. Мир в новых красках – весь ваш.

Я открываю глаза. Передо мной пластиковое сиденье, оранжевое. Оно привинчено к решётчатому полу большими мятыми гайками. Захватанные поручни, в стыках скопилась грязь. Ремни с пластиковыми рукоятками болтаются в такт покачиванию. Давно не мытое стекло, в нём отражение человека.

Он мне незнаком. Я точно его не знаю. Я никогда его раньше не видел.

Это я. Я вагоне метро. Это я отражаюсь в стекле.

В воздухе застоявшиеся запахи: гарь тормозов, старая смазка, неистребимый смрад толпы. Сейчас в вагоне никого, кроме меня. Массивный мужчина в затасканном плаще, с бычьей шеей, с мозолистыми кулаками – это я.

За тёмным стеклом проплывают вереницы фонарей. Огни вдалеке – пристань, набережные, там залив. Поезд идёт по восточной ветке, от станции Героев космоса к Возрожденческой. Я в этом уверен. Я родился в этом городе и прожил тут всю жизнь.

В голове проясняется. Разрозненные картинки собираются в уме. Я начинаю вспоминать.

Они мертвы. Они все мертвы.

Женщина, девочка лет пяти – расстрелянные, в крови – это моя жена и моя дочь. Мне становится больно. Человек в отражении хватается за грудь.

Прошло уже… четыре года с того вечера. Я не могу остановиться, не могу забыть. Воспоминания причиняют боль, но они же ставят всё на свои места.

Я тогда был простым полицейским. Обычным человеком. Образцовым мужем и отцом. Жизнь была прекрасна. Настоящая сказка.