– Ну… Хочешь в легкую атлетику? Футбол? Может быть, плаванье? Вот! Плаванье тоже отличный спорт! – Мама взяла авоську, засуетилась, выкладывая на кухонный стол продукты. – Давай сходим в спортшколу. Я поговорю с тренером и…
– Нет, мам, – снова покачал головой я. – Я хочу как отец. В тяжелую атлетику.
– Уай! – Крикнула бабушка, когда стекляшка молока выпала из маминых пальцев и разбилась в дребезги об пол.
Мама сначала застыла в ступоре, потом медленно опустилась на корточки. Дрожащими руками стала собирать осколки в быстрорастущей белой лужице.
Я тоже встал. Опустился рядом с ней, чтобы помочь.
– Не надо, – сказала она, – порежешься. Я сама.
Проигнорировав ее слова, я продолжил молча убирать битое стекло. Хотя реакция Вовиной мамы меня и удивила, я не выдал своих чувств. Стало ясно, что тяжелая атлетика ассоциируется в этой семье с каким-то несчастьем…
– Я же сказала! Порежешься! – Крикнула вдруг мама.
Я спокойно поднял на нее взгляд.
– Вова, ты что, забыл, что эти железяки с твоим отцом сделали?! Также хочешь, а? Хочешь, как он кончить?! Если б не поехал бы на те соревнования, если б по дороге не случилась с ним беда он бы…
Мама не закончила, утерла глаза тыльной стороной ладони.
Не скрою, мне бы хотелось прямо сейчас выспросить у женщины, что же конкретно стало с отцом мальчика. Однако я себя удержал. Видя ее состояние, я понимал, что сейчас давить нельзя. Не хотел бередить ее старые раны. Узнаю позже, сам.
– Давай я помогу тебе убраться, – вместо этого сказал я ровным тоном.
Я выбрал из разлитого молока самый большой осколок бутылки. Мама накрыла своей рукой мою маленькую кисть.
– Вова, разве ты не понимаешь? Я хочу тебе только хорошего. Хочешь заниматься спортом? Выбери что угодно другое. Хочешь, футбол. Хочешь, бег. Да хоть прыжки в длину. Любительский спорт всегда только в пользу идет. Но идти в большой…– Недоговорив, тяжело вздохнула. – Я понимаю, что ты любил папу. Что всегда хотел быть таким же сильным, как он. Но…
– На футболе можно сломать ногу, – мягко перебил я маму. – На плаванье захлебнуться. Метая ядро – порвать связки. В спорте есть риск, как и в любом деле. Даже самом любимом. Я запишусь в секцию тяжелой атлетики, мама. Потому что хочу этого. Хочу быть спортсменом. Хочу выбиться в большой спорт.
Мама посмотрела на меня со странной смесью непонимания и… гордости?
– Что с тобой, Вова? – спросила она, заглянув мне в глаза. – Когда ты так этим загорелся? Ведь еще недавно…
– Всегда горел, – сказал я с улыбкой. – Просто не говорил раньше. Ладно. Давай уберем весь этот беспорядок.
Мамины снова глаза заблестели. Она едва слышно всхлипнула. Казалось, Вовина мама хотела сказать мне еще что-то, но не решалась.
Когда в окно веранды застучали, мама вздрогнула.
– Нюра! – Раздался зычный высоковатый голос деда Фомки.
– Оу! – Отозвалась бабушка.
Старик появился в дверях кухни.
– Здрасте! Вся семья в сборе, а? – Дед Фомка показал в улыбке щербатый рот. – Че вы тут, молоко разлили? Ну ниче. Пускай это у вас на счастье будет.
– А что ты вернулся, деда? – Спросил я, подняв взгляд от склянок.
– Да представляешь, Вова, дотопал до дому и все думаю: чего я забыл? Будто бы чего-то мне не хватает. Ходил-ходил по двору, да потом и вспомнил! Удочки я у вас оставил!
Я бросил взгляд на чехол, который старик примостил за дверью.
– Не видали? – Спросил он.
– Видали, – ответил я. – Вон он, за дверью стоит.
