– Игры? А во что мы играем?
– Терпение, Арина, терпение – главное правило. Я Верховный Исполнитель – у меня десятый уровень ответственности, я могу принимать собственные решения, но не меняю установок. Департамент Витальной Материи отдает нам приказы.
«А почему ты здесь?» – подумалось, но еле заметные искорки пронзили тельце Таечки, она раздражена.
Я решила не спрашивать.
– Вот и не спрашивай. Все необходимое я скажу сама. Ты все поймешь. – Ее глаза-телескопы, непропорционально огромные относительно общих размеров изящного создания, заелозили по моему телу, лицу, прощупали оба уха, в конце концов взгляд обрел устойчивость, будто сканируя запрятанную под лобно-височной костью информацию.
Странно, я действительно воспринимала свою голову как череп. А тело – как скелет, мой собственный.
Но почему же я ощущаю приступы тошноты? И почему Таечка иногда подхватывает разговор, а иногда демонстрирует полную глухоту?
– Потому что не тобой единой. И никто тебя выталкивать не собирается. Я знаю, что ты не готова. Пока. Но отметить некоторую живость твоих мыслей я могу? Ничего странного, я за тобой наблюдаю, отмечаю изменения и скачки состояния той субстанции, которую вы – там – упрямо называете душой.
– А на самом деле?
– На самом деле – это контейнер для многократного использования. Форма сохраняется, а наполнитель вариабелен – время проживания, место, имя, способ зарабатывать деньги, способ не зарабатывать никогда; женщина – это символ творческого отношения к жизни. У вас – там – законы природы один за другим разгадывают, точнее, угадывают, а женскую логику не понял никто.
– Таечка, ты говоришь о красивых женщинах?
– Как ты упрощаешь! Недавно долбила мне: не все зависит от красоты, теперь сама себе противоречишь. Женщина – это не определение пола. Это форма бытия. Женщина не управляет своими настроениями, ее колебания непостижимы, она так же переменчива, как сама жизнь. – Вдруг Таечка прервала свои нравоучения, будто получив ею одной услышанный сигнал. Крылышки завибрировали, она загудела, как гудит, разогреваясь, мотор авиалайнера, готовясь к взлету. Но Таечкин гул едва различим, скорее это невидимая мною оболочка упаковывает ее, защищая от неблагоприятных воздействий. Там, куда она отправится, не санаторий явно.
– Арина, я исчезну на время, не пугайся. Страшно тебя с твоими осколками памяти наедине оставлять. Не выпадай. Состояние твое активировано, поддерживай созидательные и конструктивные настроения. Договорились? Тошнота – твои галлюцинации. Вполне нормально после пережитого.
– Пережитого чего?..
– Потом, потом. Пожелай мне удачи. Тут кое-что для тебя есть, чтоб не падала в магическое. – Таечка словно вспомнила что-то, гудение на мгновение стихло.
Бабочка умеет смеяться, глаза-локаторы заискрились от удовольствия.
– Ты же современный человек? Вот и славно. Хайдеггер про всех про вас как сказал? «Усиливающаяся бездумность проистекает из болезни, подтачивающей самую сердцевину современного человека. Сегодняшний человек спасается бегством от мышления… И все же каждый может выйти в путь размышления по-своему и в своих пределах. Почему? Потому что человек – это мыслящее, то есть осмысляющее существо. Чтобы размышлять, нам отнюдь не требуется «перепрыгнуть через себя». Достаточно остановиться на близлежащем и подумать о самом близком: о том, что касается каждого из нас – здесь и сейчас, здесь, на этом клочке родной земли, сейчас – в настоящий час мировой истории».
