«Шторм» начать раньше… - страница 39

Борис прошел ко второй палатке. У входа в нее стоял запотевший на солнце полиэтиленовый мешок. Он заглянул в него и отшатнулся: в нем на груде костей лежал человеческий череп и пустыми глазницами глядел на него. В самой палатке в одном из углов угадывался в полумраке выложенный на земле скелет человека, в другом рядком покоились несколько ржавых стволов от винтовок, гильзы, котелок.

– Вы к нам? – раздался за спиной девичий голос.

«Какая красивая!» – первое, что подумал Ледогоров, обернувшись. Улыбаясь, на него смотрела девушка лет семнадцати, полненькая, с русой косой на плече, челкой над круглыми, а оттого кажущимися удивленными глазами, с блестящими на солнце завитушками волос около ушей – ну если красива, то красива, что уж тут говорить. И если это в семнадцать лет, то что будет через два-три года, когда к красоте прибавится женственность?

– А вы почему улыбаетесь? – еще больше обнажила она свои ровные, белые зубы. Эх, где его годы!

– Вы улыбаетесь, и я – тоже.

– А вы старший лейтенант Ледогоров? Здравствуйте. Мы вас очень ждем. Очень-очень. Елена Викторовна говорит: «Вот приедет старший лейтенант Ледогоров, работа в два раза быстрее пойдет». Это правда, что вы самый лучший сапер в армии?

– Ну, если это говорит Елена Викторовна…

– Не смейтесь, Сережа тоже говорит так же.

– Сережа – это Буланов, курсант? Я правильно понял?

– Да. Он знаете как нам помогает. Только поводит своим миноискателем – чик-чик, здесь копать, здесь – красный флажок.

– Молодец, если так. И много вас здесь таких… улыбчивых?

– Вы не обращайте внимания, это у меня с самого рождения. Меня в селе так и зовут – Улыба. А имя – Настя. С нами еще Санька Вдовин, Юра Грач и Филиппок. Это Петька из седьмого класса. Он маленький, потому и Филиппок.

– А по планам и разговорам вашей Елены Викторовны народу намечалось вроде бы больше.

– Так основные следопыты из нашего отряда – это десятиклассники, а у них как раз экзамены. Юрка с Санькой тоже вон покопаются-покопаются – и домой, на экзамены, а потом опять к нам. Это я в девятом да Петька в седьмом. Ближе к середке лета городские подъедут, они тоже ходят с нами. А много народа в отряд нельзя, никак нельзя, за каждым разве углядишь, а мин ведь вон сколько. Это с вами теперь не страшно.

– А где же те, кто есть?

– На раскопе. Елена Викторовна хороший раскоп сделала. Видит, воронка рядом с окопом, говорит, здесь могло солдат засыпать. Так и вышло. Они недалеко отсюда, проводить?

– А ты – часовой? – перешел на «ты» Борис.

– Не-а, мне ужин готовить, – снова блеснула зубами Настя. – Я поработаю-поработаю с ними – и на кухню, то есть к костру. Дрова есть, их Сережа заранее мне заготавливает.

«Ай да Серега, небось дровишки-то не зазря рубятся, – оценил обстановку Борис. – Видать, не только миноискателем водил по сторонам, но и глазами».

– А вы сходите, сходите к нашим, – сказала, как попросила, Улыба. – Вот Елена Викторовна-то обрадуется. Она вас так ждала, так ждала…

«Если бы Елена Викторовна была такой, как ты, может, и я бы обрадовался», – подумал старший лейтенант и попытался представить Желторотика. Вспомнилось, как, отшвырнув цветы, она уходила в лес. Потом они сидели около траншеи и мирились, говоря о постороннем. А теперь Настя говорит, что Желтикова ждала его. Это в какой-то степени тешило самолюбие, но он, наоборот, сделает вид, что ему эта командировка – как лысому расческа. Только лишние проблемы. А проблемам кто радуется?