Утром следующего дня она первым делом выглянула в окно. К её радости, день был солнечным и, судя по проплывающим в небе облакам, светлым и лёгким, как пёрышки небольшой птички, дождя сегодня не случится. Так что можно будет погулять по саду и заглянуть во все его уголки.
Ксения умылась и нерешительно потянулась к звонку. Неловко было лишний раз отрывать Томика от дел, но очень хотелось выпить чашечку кофе. Тамара появилась довольно быстро. По тому, как девушка запыхалась и разрумянилась, Ксения поняла, что горничная шла очень быстро, а то и бежала.
– Извини, – смутилась Ксения.
– Ничего страшного, – как ни в чём не бывало отозвалась девушка.
– Тамара, ты покажи мне, где кухня и как там можно сварить кофе, чтобы я больше тебя по утрам не дёргала, – перешла Ксения на «ты».
– Так вас мама и подпустит к кофеварке, – рассмеялась Тамара. – Но святая святых, то есть нашу кухню, я вам, так и быть, покажу. Пойдёмте.
Они спустились вниз и прошли по коридору почти до конца. Тамара уверенно толкнула дверь и махнула застывшей на пороге Ксении:
– Проходите!
– Томик, давай на «ты»? – попросила та.
– Так не положено, – несколько растерялась та.
– Почему?
– Потому что вы – племянница хозяйки, а я горничная, то есть прислуга.
– Моя бабушка говорит, что прислуга отменена с семнадцатого года! – отрезала Ксения.
– Эко ваша бабушка хватила. С какого хоть с семнадцатого-то?
– С тысяча девятьсот семнадцатого, – сердито отчеканила Ксения.
– Ага, а с одна тысяча девятьсот девяносто второго, с началом эры дикого капитализма, их опять ввели в обиход, – хмыкнула Томик.
– Но ты скоро поступишь в университет и не будешь горничной! – не сдавалась Ксения.
– Вот когда поступлю, тогда и перейдём на «ты».
– Но почему не сейчас?! – всплеснула руками Моравская.
– Потому что моя мама не одобряет панибратства с хозяевами, – серьёзно ответила Тамара и проговорила: – А вот и она сама.
Ксения обернулась и увидела статную женщину с высокими скулами и широко расставленными голубыми глазами. Из-под её косынки выбивались короткие кудряшки рыжеватого цвета.
– Знакомьтесь, – сказала Тамара, – мам, это Ксения, племянница Ады Константиновны, а это моя мама и хранительница кухни этого дома Ефросинья Павловна Ганина.
– Скажешь тоже, хранительница, – тихо рассмеялась Ганина, – кухарка я здешняя. А вы никак проголодались, – одарила она Ксению добрым лукавым взглядом.
– Нет, нет! Просто я хотела выпить чашечку кофе.
– Это можно. А завтрак у нас в столовой в девять часов. Кофе вам принесёт Тамара.
– Не надо мне ничего приносить! – запротестовала Ксения. – Можно мы здесь вместе с Тамарой его и выпьем?
– Вместе с Тамарой? – озадаченно переспросила женщина.
– Ну, и вы к нам присоединитесь тоже, – проговорила Ксения.
Ганина посмотрела на неё с изумлением, смешанным с негодованием, наверное, так смотрели в прежние времена жандармы на возмутителей спокойствия законопослушных граждан империи.
– Я что-то сказала не так? – спросила Ксения.
– Я сейчас вам сделаю кофе, – ответила кухарка, – и пейте его где хотите.
И дочь, и мать исчезли в другом помещении. До Ксении донёсся тихий звук работающей кофеварки, и вскоре Тамара вынесла поднос с двумя чашками, поставила его на маленький столик у окна. Высыпала прямо на клеёнку печенье, которое достала из навесного шкафчика, и сказала:
– Ксения, вы не сердитесь на маму. Она не хотела вас обидеть. Просто боится потерять работу. А правила игры диктуют хозяева.
