– Не спеши. Я оденусь, и ты ещё раз повторишь, – Дескерри никак не может попасть мокрой ногой в штанину.
Когда Линч застегнул последнюю пуговицу, тут же заглядывает в большое зеркало во весь рост.
– А тебе не надоело? – Ты скорее переживешь без еды, чем без зеркала.
Кат испепеляющим взглядом пресек словоохотливого доктора, хотя сам понимает свою слабость.
Позвав пажа, он велел отнести топор в мансарду:
– А теперь еще раз, – палач обращается к другу, когда мальчик с кряхтением вынес секиру в коридор.
Эдис повторяет инструкции:
– Может, я ее осмотрю все-таки? Так будет спокойней.
– Посмотрим, – увиливает собеседник. – Помоги донести в конюшню.
– Ай. Чуть не забыл. Нас сегодня пригласили на ужин.
– Куда? – экзекутор насторожился, будто охотничий песни почуяв добычу.
– Купеческий манор, – похотливая ухмылка играет на веснушчатом лице
Линч задумался, провести ли вечер в пустом доме с пожилой соседкой или в шумной компании с застольем, танцами и не только:
– Кто будет?
– Кроме нас и торгаша? Женщины из высшего общества.
– Я тебя самого с ними не брошу, – хлопнул по плечу друга.
Они разделили поровну все бутылки с банками и вышли под палящие лучи полуденного солнца.
Весла равномерно опускаются, разрезая водную гладь. Со спущенными парусами галеры спускаются по устью Итлы. Барабанщик задающий ритм гребцам отложил в сторону скипетр и единственным глазом сверлит широкую спину вождя. Крегер поправляет плащ, скрывающий от посторонних взоров доспехи со знаками Кровавой стрелы.
За пологим холмом укрывается деревня. Золотые поля чередуются с зелеными лоскутами засаженных огородов. Дома, разбросанные по склонам, не прячутся за высокими заборами, а гордо выставляют напоказ достаток хозяев. Белые стены разукрашены искусными узорами и фресками. Местные не ожидают нападения, сопротивления не будет. Командир циклопов не празднует труса, но, когда ты в тылу врага не стоит зря рисковать своими шкурами. Мертвым награды ни к чему.
Единственный глаз словно пытается заглянуть внутрь построек. Где ж она может прятаться? Четырех десятков бойцов маловато, чтоб прочесать село вдоль и поперек. А сколько она еще протянет? Впервые такой досадный промах, целился в ногу, а попал в живот рикошетом. Эх, надо было сразу предложить золота гоблинам, а не штурмовать храм. Сейчас бы уже выкачал всю силу жрицы Харшаса. Мелкие выродки за пару монет сдали свою госпожу, но та показала себя настоящей воительницей. Двое убитых, трое ранены, неизвестно, чем закончился бой, если б не арбалет Крегера. Гадина не пожалела сил, успела телепортироваться. Шаман вовремя сумел вычислить направление, а старший гоблин поведал, что у жрицы есть бабка в Шеневках, вниз по течению Итлы. Домой на острова с ранеными пришлось отправить и колдуна, а то он чересчур умный и лезет, куда не просят.
Мостки грохочут по пристани. Одноглазые воины с оружием наизготовку, словно снежная лавина, скатываются на берег под рев командира:
– Бегом найдите эту тварь! Брать живьем или шкуру сниму, – закинув арбалет на плечо, Крегер сходит по дощатому настилу.
Завидев здоровенных циклопов в остроконечных шлемах и латах из грубой кожи, рыбаки с криками разбегаются. Те, кто замешкался, тут же гибнут под ударами топоров и мечей.
На шум из корчмы выбегают мужики, среди которых сверкают доспехи дружинников. Воинская дисциплина берет свое, солдаты в меньшинстве, но встречают врагов дружным строем щитов, ощетинившись копьями. Дюжие одноглазые бойцы с боевым кличем несутся на шеренгу защитников. Дружинники не выдерживают вражьего натиска и строй распадается. Широкие клинки рубят людей в фарш.
