Шторы - страница 3

– Чувак, ты чего? – удалось ему выговорить хриплым непослушным голосом.

Я не знал, что ему сказать. Дать волю эмоциям и начать паниковать или все-таки объяснить ему всю ситуацию спокойно, словно колыбельную, под которую закроется единственный глаз, вниманием которого я сейчас располагаю. Поэтому я просто стоял. А что в принципе произошло? Ничего. Тогда зачем я паникую? Потому что не могу этого не делать.

Мой взгляд невольно упал на вторую сторону кровати, которая принадлежала Баду. Одеяло скомкано лежало, местами свисая с кровати, словно он пошел в туалет и вот сейчас вернется, но я знал, что это было не так. Или не знал. Хава проследив за моим взглядом, уставился вслед за мной в пустоту. Около минуты мы просто смотрели на его подушку, которая была похожа на плоский неудавшийся блин, и только потом Хава открыл свой второй глаз и с недоумением посмотрел на меня.

– Где Бад?

Я лишь пожал плечами. Мне нечего было ему ответить. Я оставил висеть этот вопрос в воздухе и просто сел рядом с ним. Даже под моим ничтожным весом, кровать начала издавать истошные умирающие звуки.

Хава привстал и оглянулся. Я следил за каждым его движением, но не мог, хотя бы примерно, понять о чем он сейчас думает. Он спрыгнул с кровати и за несколько шагов долетел до палатки. Засунувшись туда наполовину, он начал будить Окурка. Картина, которую я видел, меня забавляла. Казалось, что его пожирает очень странный треугольный монстр, и я бы расстроился, если бы меня съел именно такой монстр. Картинки того как Хава борется с ним и глупо проигрывает все крутились в моей голове. Пленка немого кино заканчивалась, и все начиналось сначала. И тут я вспомнил о своей книге. И тут уже я не смог вспомнить, когда в последний раз садился за нее и вообще о чем она была.

Не знаю, сколько я придавался своим размышлениям, но когда я все-таки решил вернуться на Землю, обнаружил, что Окурок и Хава о чем-то оживленно разговаривают. До меня долетали отдельные слова, но сложить их в целый текст, да еще и найти какой-то смысл у меня не получалось.

– Ты идешь после меня? Или после него? А я иду после кого? – нервно говорил Хава, нарезая круги около окна.

– Чувак, я не знаю. После того как мы в последний раз махнулись очередями, я уже не понимаю как мы дежурим. Уже довольно давно у нас нет расписания, странно, что этого не произошло раньше.

Неожиданно они синхронно повернулись и посмотрели на меня. Я заметил нечто странное, тусклая тень страха, крадучись, передвигалась по комнате. Он витал в воздухе, тяжелой непроницаемой пленкой оседал на поверхностях. Вдруг я почувствовал, как мне на голову надели целлофановый пакет, а руки мои связаны и я совершенно беспомощен.

Не говоря ни слова, мы начали одеваться. Я прошел в комнату, кинул взгляд на Сакуру, она, кажется, даже ни разу не пошевелилась. Я начал искать одежду, в которой можно выйти на улицу, но потом понял, что это бессмысленно. Как кто-то когда-то, кто и когда я конечно же сейчас не вспомню, сказал: В стриптиз клуб можно пойти и в пижаме.

– А сколько сейчас время? – этот вопрос не давал мне покоя.

Мои сожители всего лишь пожали плечами. Все-таки я был прав и еще раннее утро. Понятно было это по огромному количеству вышагивающих почти в ногу черно-белых людей. Блузки и рубашки сверкали чистотой, юбки и брюки были темнее жизни, и все выглажено так, словно сделаны эти одежды из пластика, ни единой складочки не было видно. И среди этой идеальной работающей толпы мы выглядели сумасшедшими. И именно сейчас в этой странности и неуклюжести моей жизни, ее непохожести и отличиях от этих работяг, я почувствовал силу. Силу, которая, кажется, способна меня сейчас поднять над землей. У каждого из них на руках, словно некое клеймо, сверкали дорогие часы. Вот они уж точно знают время. А нам не так уж и обязательно.