Вчера впервые в жизни ко мне подошли абсолютно незнакомые люди и спросили, как пройти на Басманную, и я, как настоящий знаток столицы, не только показал, как пройти, но и рассказал о её истории! Вот вы знаете, что означает слово «басман»? Эх… На этой улице располагались самые главные хлебные пекарни столицы. Запах распространялся по округе такой, что вся беднота оккупировала близлежащие улочки. В печах выпекали самые лучшие караваи, булочки, куличи, плюшки и готовили басман, круглый хлеб, который сразу отправлялся главным людям государства и их гостям, а также послам…
Чуть позже около музея Цветаевой, в небольшом переулке, где стоят памятники выдающимся поэтам и писателям и располагаются посольства разных экзотических государств, среди заснеженных скверов и изваяний двадцатого века, ко мне подошли женщина с молодым человеком, москвичи, но редко что-то стоящее посещающие и спросили, куда пойти, в какой музей. Меня переполняло чувство гордости за то, что много нового интересного смог поведать и о музее М. Горького, который находится совсем не далеко, и о музее искусства востока, и о музее-квартире Андрея Белого, и ещё о десятке известных и не очень культурных объектах, о которых можно рассказывать и рассказывать, потому что такого в провинции не увидишь. Лучше пойти и посмотреть…
Пока я делился своими эмоциями об увиденном и услышанном, наша кучка постепенно разрослась, подходили и подходили люди…
Как они меня слушали! Не перебивая… А потом задали вопрос: «Давно ли я живу в Москве?»
МЕСЯЦ! Уже целых 30 дней жизни вдалеке от любимых, от родного дома, от атмосферы грязи и постоянного дождя, от зарвавшихся чиновников и бюрократов, от школы, которой отдал большую часть своей жизни… Полное затмение… Тень бессознательности…
Ссылка продолжается… Лунное затмение длилось чуть больше одного часа. Красивое явление. Только в Москве из-за сплошной облачности его наблюдать было невозможно. Идёт снег… Белый пушистый густой… Затмевает всё…
Пианистка
Пожилая, лет за восемьдесят, дама остановила меня в музее Цветаевой в детской комнате около камина с деревянной игрушечной лошадкой-качалкой, и разоткровенничалась: «Молодой человек, здесь всё дышит историей. Комод, волчья шкура, крохотная кровать, подборка сочинений, вот этот красный патефон… Моя бабушка была княгиней…
Красивая, статная, богатая Евгения была обучена лучшим манерам у самых прекрасных преподавателей и гувернёров Санкт-Петербурга. Когда свершилась революция, нет, не первая февральская, а вторая в октябре семнадцатого, начались массовые грабежи и расстрелы. Среди родственников было однозначное мнение бежать и как можно быстрее…
Так все родные успели эмигрировать из России, оставив её одну-одинёшеньку в огромном особняке… Она просто не могла понять: «Почему она должна была покидать отчий дом? Ведь все так ждали перемен, и вот они начались. Революция! Ломка всего старого. Сколько разговоров было о реформациях, изменениях, и вот новое время наступило… И драпать за границу…»
Она с радостью помогала новой власти. Сдала все свои фамильные драгоценности, передала особняк, поселившись в маленькой комнатке во флигеле. Попросилась на работу, хотела помогать революции, стать её помощником… Но её быстро отрезвили: « С вашим буржуазным прошлым, чему вы можете научить детей?» Так без работы, без средств к существованию она пыталась жить, мучилась от голода и холода, перебиваясь подачками новых господ жизни. Пробовала найти какую-нибудь чёрную работу, но и здесь потерпела фиаско, так как не могла выполнить её лучше, чем остальные девушки.
