Он много говорил о боге, о том, что нужно жить в единстве с природой, что нельзя сквернословить и насыщать атмосферу отрицательными эмоциями, надо делиться с окружающими всем материальным, даже если его у вас мало, душевным теплом и внутренним состоянием. А у него оно было всегда светлым, наивным и добрым…
Монах сам пришёл в клинику. У него не было ни средств, ни душевных сил справиться со страшным недугом. Врачи поместили его на вторую полку. Десять страшных, мучительных, трудных во всех отношениях дней. Потом стало понемногу отпускать. И он рассказывал о своей жизни на воле…
Он страстно любил девушек. Эта тяга часто переходила в безумие, но молодой человек не мог с ним справиться. Животные инстинкты преобладали над человеческими. Однажды он попросил своих друзей закопать себя. Помните фильм «Белое солнце пустыни» и одного из героев, которого откопал красноармеец Сухов. Так и нашего Монаха закопали, оставив на поверхности только голову. Раз в день ему приносили поесть. Всё остальное время он пребывал в раздумьях и придумывал всякие молитвы…
Так он провёл целый месяц. Монах надеялся, что греховные мысли отступят, и он сможет жить нормальной жизнью… Месяц воздержания, месяц пыток духовных и физических, тридцать дней наедине с собою и со своими мыслями… Не каждый сильный человек это выдержит, а парень выдержал и переосмыслил всю свою прожитую жизнь… Он как будто заново родился. По-другому стал смотреть на девушек, иначе с ними себя вести…
Как он появился в клинике, никто не знает. Но его существование немного сглаживало трудные, порой невыносимые ситуации. Его повадки и сущность жизни передавались пациентам. Он, как и все больные, лежал в палате, полка была у него верхняя, единственная без толстых ремней. У него всегда было отличное настроение, которое с шутками и прибаутками передавалось остальным. Он дарил добро, где бы ни появлялся, становилось как-то празднично и хорошо…
Однажды в клинике сменился главный врач. Мужчина был жёстким в отличие от предшественника, со всеми разговаривал грубо, не стыдился употреблять матерные слова. Если кто-то пытался возразить или ответить вслед, получал оплеуху в лучшем случае, в худшем ремнями приковывался к кровати. Монах ходил от палаты к палате и успокаивал пациентов. Он много и часто шептал какие-то слова. Всем становилось чуточку легче.
Врачу сразу не понравился Монах и, недолго думая, главный врачеватель решил от него избавиться. Дал на сборы одну ночь…
Утром все были ошарашены увиденным. Монах лежал на своей кровати на спине, широко раскинув руки, знаете, как солнышко, нарисованное в альбоме малышом. Он как обычно улыбался своей красивой улыбкой, но это была не живая улыбка. Его глаза как обычно были широкими и большими, но это были неживые глаза. Парень умер…
Тип, топ…
Дорога от Москвы до Ейска в небольшом микроавтобусе была спокойной. Пассажиры, занявшие места поздно вечером, моментально заснули. Только водитель и один из попутчиков не спали. Нужны были хоть какие-то разговоры, чтобы в кромешной тьме, на засыпанной снегом трассе не вильнуть на обочину или не поймать юз…
Водитель начал свой длинный и прерывающийся остановками рассказ…
– Тип, топ. Сегодня хорошо, буйных нет. А то на прошлой неделе так попал, так попал. Ни пером описать, ни топором вырубить, или как там у Пушкина. Позвонил мне товарищ, ну, как товарищ, пару раз пересекались по делам… Сейчас здесь заправимся и дальше поедем… Водитель достал из загашника пачку денежных купюр, обслюнявил палец, небрежно их пересчитал и вылез из автобуса…
