– Разве вы – слабак? – не поверил я.
– Конечно, – солидно сказал Хиляк, слегка приподнимая шляпу – будто представился только что доктором юриспруденции. – Слабак – это, как клеймо. От него не избавишься, накачай хоть груду мышц. Можно быть жалким уродливым коротышкой – и при том обладать огромной жизненной силой, харизмой лидера. Наполеон, Сталин, Гитлер… Примеров тьма… А слабаки встречаются и среди хорошо сложенных, обаятельных красавчиков, вроде тебя. И, поверь мне – ничего с этим не поделаешь. Ты всегда будешь в проигрыше – так уж устроен мир…
– Но вы… Вы не похожи на слабака… – проговорил я.
Хиляк важно поднял к небу указательный палец.
– Для того-то и создан Клан, – сказал Хиляк. – Мы слабаки лишь в среде более многочисленных анималов…
– Кого?
– Анималов. Так мы называет нормальных людей – сильных и не очень. Тех, кто не родился законченным слабаком… В том-то и заключается маленькое, но светлое чудо: в среде себе подобных слабак чувствует себя совсем иначе. Ему хочется жить, бороться, побеждать – других слабаков, конечно. Среди нас появляются свои лидеры, свои успешные люди…
– Свои слабаки… – вставил я.
– Близнец! – восхищенно произнес Хиляк. – Ты все видишь в мрачном свете! Впрочем, ты прав. Есть такая категория слабаков, которые все время поглядывают в сторону намыленной петли. Между прочим – это идеальные камикадзе…
– Вы – террористическая организация? – я напрягся.
– Упаси бог! – замахал руками Хиляк. – Мы – Клан слабаков. Террор не для нас – в нем мы можем быть только исполнителями. А главное – большинство из нас очень хочет жить. И жить лучше, чем в обычном человеческом обществе. Для этого и создан Клан…
Продолжить Хиляку не дали. В нашу сторону направлялись какие-то неулыбчивые подростки. Головы накрыты капюшонами, под которыми тлели огоньки сигарет, с их стороны неслась агрессивная музыка – наверное с мобильника. В общем-то, обычные ребята, которых, я, на всякий случай предпочитаю обходить стороной. Впрочем, меня такие не трогают – спасибо «правильной» внешности.
Но Хиляк оборвал свою тираду и суетливо сполз с каруселей. Дернул меня за рукав. В этот момент он, пожалуй, вряд ли смог бы мною командовать. Я даже не успел поразиться такой перемене – просто последовал за новым знакомым.
Теперь мы в каком-то невзрачном, задымленном сигаретным дымом кафе – будто вынырнувшем из начала девяностых. Полуподвальное помещение, каменные своды, столы с грязноватыми скатертями. Похоже, Хиляк здесь уже бывал. Теперь он напротив – так и сидит, не снимая дурацкой шляпы, словно боится выйти из придуманного себе образа.
Едва мы уселись, рядом возникла потасканного вида официантка. Даже не глянула на Хиляка – обращаясь исключительно ко мне, она изо всех сил старалась выглядеть милой:
– Здравствуйте, э-э… Чего-нибудь желаете? Вот, меню, пожалуйста! Как что-то выберите – дайте знать. Я буду у стойки… Может, воды, сока? Кофе?
Я неопределенно дернул плечом. Официантка, улыбаясь, попятилась к барной стойке. Под полками с нехитрым выбором напитков маячила рожа, вполне достоянная заведения, – жаль, что ее не видел Родригес, когда искал образ бармена для своего кино. Поймав мой взгляд, рожа приветливо оскалилась.
Да, выпить не помешало бы…
Хиляк нервно огляделся и сказал:
– Теперь понимаешь, зачем ты нам нужен?
– Нет, – сказал я. – Не понимаю.
– Тебя все принимают за мачо.
– За кого?!
