Штурм Бахмута. Позывной «Констебль» - страница 24

– Ну-ну, – ухмыльнулась Хизер. – Жертва еще и виновата.

– Девочки, в присутствии Кендрика о таких вещах не говорят, – сказала им мать. – Вы вгоняете мальчика в краску.

Кендрик улыбнулся и склонился над тарелкой со спагетти.

Мать поймала Джорджи днем, позвонив ей на мобильник, когда та ждала звонка от Нила.

– Приезжай. Я приготовлю обед. Я за тебя волнуюсь.

– Не надо за меня волноваться, – вяло отбрыкалась Джорджи, но приехать согласилась.

На обед мать подала спагетти с домашними фрикадельками. Десерт состоял из так называемого кекса-перевертыша с ананасной начинкой. До приезда Джорджи никто не садился за стол, чтобы она, едва войдя в дом, не бросилась в свою бывшую комнату звонить Нилу.

Часы показывали половину восьмого. В Омахе было на два часа больше.

Джорджи дважды пыталась позвонить Нилу, пока ехала сюда. Оба раза телефон переключился в режим голосовой почты. Это еще не доказывало, что он по-прежнему сидит у Дон. Как, впрочем, не доказывало и обратного.

И вообще, глупо дергаться из-за какой-то там Дон. Их отношения с Нилом – далекое прошлое.

Но разве не бывает так, что люди бросают своих жен и мужей, когда на их странице в «Фейсбуке» появляются друзья и подружки школьной поры?

К тому же время было не властно над Дон. Она не старела; в любом смысле этого слова. Она всегда хорошо выглядела, и на нее всегда было приятно взглянуть. В последний раз Джорджи видела Дон на похоронах отца Нила. Сравнение было не в пользу самой Джорджи. Дон казалась куклой, которую все это время не вынимали из коробки.

– Ты сегодня говорила с девочками? – спросила мать.

– Я говорила с ними вчера.

– И как они ко всему этому относятся?

– Нормально. – Джорджи едва не поперхнулась фрикаделькой. – В их мире не случилось ничего трагического. Гостят у второй бабушки. Смотрят мультики.

– Напрасно ты так думаешь. Дети очень восприимчивы. Они как собаки. – Здесь мать Джорджи прервала разговор, чтобы угостить фрикаделькой беременную мопсиху, сидевшую у нее на коленях. – Дети прекрасно чувствуют, когда у взрослых не все в порядке.

– А ты, мама, напрасно сравниваешь своих внучек с мопсами. Нуми – та вообще из кошачьего племени.

– Ты же знаешь, о чем я говорю, – сказала мать, не углубляясь в спор.

Хизер наклонилась к Джорджи и шепнула:

– Иногда и я чувствую себя не ее дочкой, а мопсихой, которой не досталось ни одной медали.

Хизер тоже ела спагетти, но почему-то из контейнера, в каких закусочные отпускают еду навынос. О причине Джорджи предпочла не спрашивать. Она взглянула на часы. Без четверти восемь.

– Я обещала Нилу сегодня позвонить пораньше. – Она действительно обещала, когда на мобильнике включилась голосовая почта. – Поднимусь наверх, чтобы не мешать вам здесь.

– Но ты не доела спагетти, – попыталась возразить мать. – И еще десерт.

– Я недолго! – уже с лестницы крикнула Джорджи.

В свою бывшую комнату она влетела с бешено колотящимся сердцем. Неужели она теряет форму? Или просто нервничает?

Подхватив желтый аппарат, Джорджи села на кровать, сняла трубку и тут же зажала рукой рычаг. Надо немного успокоить дыхание.

Ну пожалуйста, ответь, думала она, представляя его мрачноватые синие глаза, суровую челюсть и бледное выразительное лицо. Нил, ответь. Мне очень нужно услышать твой голос.

Джорджи начала набирать номер его мобильника, но передумала и решила сначала позвонить на домашний Маргарет. Так больше шансов, что ей ответят. Поколение их родителей еще чувствовало себя обязанным отвечать на звонки.