– А вы разве на занятия не идёте? – спросила Марья Ивановна.
– Иду, – ответила Ирина Модестовна. – Я через пять минут закрываюсь.
– Тогда я вас подожду. Вы не против?
– Нет, конечно. – Ирина Модестовна хихикнула и смутилась. – Это я не над вами. Тут один мужчина только что купил газету. А когда он отходил, я заметила, что у него брюки сзади в жёлтой краске. Наверно, сел на выкрашенную лавочку. Пока я думала, как бы ему сказать поделикатней, он ушёл.
– Да чего там думать? Сказали бы: «У тебя задница в краске».
– Ну что вы! Неудобно… Вот ведь ситуация. Хотелось бы предупредить, а как?
– Ладно, я ему скажу.
Отыскав среди прохожих фигуру по жёлтым полоскам сзади на чёрных брюках, Марья Ивановна бросилась вдогонку, на бегу подыскивая выражения. («Может, я и вправду грубовата? Как бы это сказать покультурней? У вас брюки в полосочку… Нет, как-то глупо». )
Объект был настигнут раньше, чем нашлось культурное выражение. Оказалось, что испачканные краской брюки принадлежат «ужратому сокровищу» с газетой. Окликнув мужчину, Марья Ивановна вежливо спросила:
– Вы случайно не сидели на выкрашеной лавочке?
– Я ещё не в стельку, чтобы по лавочкам валяться! – обиделось «сокровище».
– Я не в том смысле… Ну, как бы это сказать?
– Дама, не приставайте! – потребовало «сокровище», явно считающее себя неотразимым.
Марья Ивановна вспыхнула:
– Нужен ты мне – дальше некуда! Задница у тебя в краске, вот что я хотела сказать!
Изогнувшись и вывернув шею, мужчина принялся обозревать обычно скрытую от собственного взора часть фигуры. Убедившись, что дама не пристаёт, а проявляет заботу, «сокровище» вернулось в исходную позицию и от галантного «мерси» перескочило на нецензурные приветы тем, кто красит лавочки.
Через несколько минут Ирина Модестовна закрыла киоск и они с Марьей Ивановной направились к Дому культуры железнодорожников.
За квартал до него встретили ещё двух тёщ – Галину Алексеевну и Степаниду Петровну. Библиотекарша пожаловалась на зятя.
– Представляете, Борис выбросил старые сковородки и купил импортные. Они такие тонкие – картошка в них не жарится, а парится. А он нас с дочкой ругает. Я говорю: «Не надо было старые сковородки выбрасывать». А он ещё сильней злится. У него всегда тёща виновата.
– Да уж, повезло тебе с зятьком! – хмыкнула Степанида Петровна. – Мой, сволочь, не лучше. Вчера мне скандал устроил за то, что я с бывшим дочкиным ухажёром на улице разговаривала. Такой хороший парнишка. Мы с ним до сих пор здороваемся. Вот и вчера встретила его на улице, поболтали. А этот обормот мимо проезжал и увидел. Не успела я порог переступить, он мне: «Что вы сводничаете! Хотите опять их свести?» Да пошёл ты, говорю! Не твоё собачье дело, с кем я разговариваю. Дочку уже затиранил своей ревностью: туда не ходи, с тем не говори…
Так, с жалобами на зятьев, и дошли до кабинета.
В интерьере появилось кое-что новое. У пустой раньше стены, позади столов, теперь стояла высокая пальма в кадке, а по бокам от неё – два кресла. Степанида Петровна села в кресло под пальмой и спросила психолога:
– Можно, я здесь пяток минут посижу? А то намаялась на даче. Спину ломит.
Нелли кивнула и, раскладывая по столам белые листы бумаги, объявила:
– Сегодня вы напишете сочинение на тему: «Достоинства и недостатки моего зятя». А в конце курсов это перечитаете. И посмотрите, изменится ли ваше мнение?
– Пустая трата времени! – заявила тёща юриста. – Я своего мнения не изменю!
