Задрапировав вход масксетью, присыпанной сверху прошлогодними листьями – придирчиво оглядев маскировку со стороны, Трешников с удовлетворением признал, что уже с пяти метров все выглядит словно нетронутый склон, – «спортсмены» сменили кроссовки на болотные сапоги и натянули брезентовые куртки, поддев под них теплые свитера. Дополнив экипировку перчатками и мощными налобными фонарями, люди один за другим исчезли в темном зеве старого хода, где вот уже семь десятилетий не ступала нога человека…
Сразу за дверью начиналась неширокая бетонная лестница со скользкими замшелыми ступенями, двумя метрами ниже уходящая под воду, кажущуюся в резком свете фонарей абсолютно черной, маслянистой. Вдоль покрытой вездесущей плесенью и какими-то темными потеками стены со следами опалубки шли проржавевшие, едва державшиеся на источенных временем и сыростью кронштейнах, перила, браться за которые никто не рискнул.
Спустившись вниз, подполковник остановился на последней ступени, внимательно осмотрелся и осторожно прощупал ногой скрытую водой поверхность. Сделал шаг, еще один – и неожиданно понял, что лестница закончилась. Это не могло не радовать – ровный бетонный пол оказался залит не более чем сантиметров на сорок. Правда, видимый в свете фонаря широкий, метра четыре от стены до стены, коридор постепенно понижался, но и не настолько круто, чтобы уровень воды поднялся выше пояса, максимум – груди. Несмотря на то, что укрепления в Тиргартене строились уже в военные годы, педантичные немцы, видимо, все же предусмотрели и дренажную систему, которая худо-бедно работала до сих пор, иначе коридор уже давно затопило бы под потолок.
Переквалифицировавшиеся в диггеров «спортсмены» продвигались медленно – идущий первым Трешников ощупывал дорогу раскладной горной палкой, опасаясь наткнуться на невидимое под водой препятствие. Предосторожность оказалась не лишней: периодически группа останавливалась, натыкаясь на завалы из сгнивших ящиков, содержимое которых давно превратилось в осклизлые, заиленные кучи. Часто встречались противогазы – то ли гитлеровцы всерьез опасались химической атаки, то ли, что вернее, собирались защищаться от заполнившего подземелье дыма. В некоторых ящиках некогда хранились разнообразные боеприпасы или оружие, ныне потерявшее прежний вид настолько, что с трудом удавалось даже определить модель. Один раз наткнулись на сложенный под стеной солидный, в два ряда штабель, до сих пор выступавший над водой, некогда использовавшийся в качестве временных нар для размещения раненых. Заглянув внутрь почерневших и разлезшихся ящиков с прогнившими, давно провалившимися крышками, обнаружили там останки нескольких человек в лохмотьях истлевшей униформы с до сих пор различимыми сдвоенными молниями на петлицах – эсэсовцы, разумеется, кто ж еще…
Несмотря на то, что все трое многое повидали на своем веку, всецело царящий в этом месте дух запустения давил на психику. С низкого, местами иссеченного мелкими трещинами потолка, вдоль которого шли пакеты кабелей, порой срывались тяжелые капли, гулко бухавшие об воду. Первое время люди инстинктивно вздрагивали, затем привыкли, просто перестав обращать внимание. Ничего интересного по дороге больше не встречалось: кое-где на неокрашенных железобетонных стенах с полустершимися трафаретными надписями-указателями были закреплены насквозь проржавевшие коробки распределительных электрощитов; несколько раз исследователи находили металлические двери, ведущие в небольшие боковые комнаты, некогда выполнявшие роль не то караульных помещений, не то каких-то подсобных помещений или складов.
