– Слышишь, что его превосходительство тебе говорит, собака? – продолжал кричать офицер, подойдя к нам вплотную и схватив арестанта за плечо. – Он тебе слово дает свое нерушимое, понимаешь, мразь?
Хм, благодаря глубоким познаниям в отечественной истории я ведал Кутузова лучше, чем сии несостоявшиеся убивцы, и на их месте не стал бы доверять сладкоголосому полногрудому генералу. Впрочем, они и сами придерживались того же мнения, поскольку вдруг мой собеседник развернулся к офицеру и мгновенно воткнул ему в грудь маленький ножичек. Его товарищ, до этого хрипло дышавший сзади, вдруг очутился сзади меня и я почувствовал у горла острие другого ножа. Стараясь не дышать от неожиданности, я замер на месте.
– А вот теперь давай поговорим о политике, ваше благородие! – шелестящим шепотом предложил сзади второй арестант, продолжая держать острие у моего горла. – Хотя мне эти разговоры невмоготу опостылели, но у нас с вами беседа будет интересной, вот тебе в том мое честное благородное слово!
Глава 5. Иногда опасно вести разговоры о высокой политике
Да уж, оказывается, не только местные следователи умеют совершать грубые, совершенно непростительные ошибки. Я тоже, казалось бы, умудренный знаниями двадцать первого века, в то же время опростоволосился, как школьный мальчуган. Стоял спиной к преступнику, не спросил, обыскали ли их и забрали ли все имеющееся оружие.
Впрочем, времени на сожаления почти не осталось. Офицер, в грудь которого вонзили острое лезвие ножа, со стоном повалился на пол. Мой первый собеседник оживился и радостно улыбнулся мне, будто увидел родного брата:
– Ну что, ваше благородие, теперь поиграем в нашу забаву, как думаешь?
Поскольку спорить с людьми, держащими у твоей шеи бритвенно острый нож довольно-таки вредно для здоровья, вреднее даже, чем выкурить пачку не фильтрованных сигарет, мне не осталось делать ничего другого, кроме как осторожно кивнуть и прохрипеть:
– Поиграем, поиграем, только ты не волнуйся, хорошо?
Лезвие у моего горла чуть дрогнуло, но так и осталось прижатым. Вредно, очень вредно, куда уж вреднее?! Наши же арестанты принялись задавать вопросы, очень неудобные и несвоевременные.
– Ты теперь скажи, ваше благородие, чего ты в будущее не прыгнешь, а? – сипло спросил второй, тот, что продолжал стоять сзади. – Позови оттуда своих дружков, летающих на железных птицах и ездящих на железных коробках.
Офицер продолжал ворочаться на грязном полу, а вокруг него уже натекла лужа крови. Кутузов же молчал, взирая на нас от дверей и хлопая круглым глазом. Ну, что же ты стоишь, генерал, если не помогаешь, то хотя бы выскочил из комнатки и позвал на помощь. Я бы за это время как-нибудь уж отвлек бы этих героев от своей персоны и протянул до подхода подкрепления.
Но нет, видимо, старик растерялся и стоял, словно каменный истукан, проглотив язык от страха. Ладно, придется действовать самому, что уж тут поделать, как говорится, не ты, так кто же?
– Ты чего-то путаешь, дружок, – аккуратно сказал я, стараясь не делать резких движений. – Какие железные птицы, какое такое будущее? Что вам там Егор наплел про меня, совсем голову задурил?
Мои слова ой как не понравились наемникам. Лезвие ножа еще глубже вдавилось в кожу, так что я уже решил, что сейчас тоже буду валяться на полу, захлебываясь собственной кровью.
– Это ведь ты сейчас нам голову морочишь, ваше благородие! – сказал бандит сзади. – Говори, как ты это делаешь и не томи, у меня терпение заканчивается, только и осталось, что тебе горло вспороть.
