Видимо, стиль Суворова, основанный на быстрой езде, дал свои результаты. Мы мчались вперед так быстро, что сами не ожидали встретить впереди такой большой контингент войск противника. Да и противник тоже, надо признать, не ожидал встретить нас. Что же господа, вот как бывает, когда воюешь с Суворовым.
Авангардом из двух полков гренадер у нас командовал полковник Перемышев. Также впереди скакали, конечно же, гусары и казаки.
Наткнувшись на французов еще на выезде из леса, они вступили с ними в стычку, которая шла с переменным успехом. Это произошло ночью и это их перестрелку я слышал во время сна.
С обеих сторон прибывали подкрепления и победа переходила то к нашим, то к французам. Наконец, когда подошли гренадеры, наши войска успели выбить французов из леса и преследуя их, выбрались на просторы, где разворачивались для боя основные силы противника.
– Этом бой напоминает мне Козлуджи, – услышал я голос Суворова, с интересом рассматривающего поле битвы. – Только там мы все время дрались в лесу и янычары вешали на ветки деревьев отрубленные головы наших товарищей.
Да, от цивилизованных французов можно было не ждать такой экзотики, но времени на разговоры было мало. Перемышев вступил в бой по-суворовски, не ожидая подкреплений и стараясь сбить несколько ошалевшего противника с места. Это ему удалось, но потом набежали другие пехотные полки французов и нашего героя зажали с трех сторон. Теперь ему уже понадобились подкрепления и он ежеминутно просил помощи.
Продолжая движение, из леса вышли мушкетеры и тут же пришли на помощь гренадерам. Со стороны французов тоже подходили подкрепления.
Схватки гренадеров походили на яростные бои двух бойцовских псов. Битва становилась все больше и масштабнее, по мере того, как в нее вовлекались все больше сил с обеих сторон. Это уже был не запланированный бой, где изначально все силы действуют по заранее расписанному плану и только потом все превращается в ужасающий хаос.
Нет, здесь все с самого начала пошло не так, но Суворов был доволен. Он, как и Бонапарт, всегда был противником омертвевших закостенелых догм, когда обстоятельства подгоняются в прокрустово ложе запланированных схем, не оставляя места для импровизации и постоянно меняющихся обстоятельств. Нет, поскольку обстановк на войне непредсказуема и меняется каждую секунду, Суворов всегда действовал из потребностей текущей ситуации.
Отсюда, кстати и его знаменитое требование о развитии глазомера. Вот и сейчас, мигом оценив обстановку, Александр Васильевич тут же приказал отправить конницу по правому флангу и придерживаясь леса, выйти в тыл противника.
Он огляделся, кому выполнить его поручение и никого не нашел, кроме меня. Все остальные адъютанты и офицеры уже разъехались по делам и боевым постам. Нет, только не это, я не хочу опять быть парнем на побегушках, уж лучше я посторожу особу главнокомандующего.
– Выручай, Витенька, – сказал Суворов. – Конница потребна на флангах, а они битвой увлеклись, горячие головы. Ты отправь гусар по правому флангу, а казаков по левому. Пусть таятся пока, а потом, как Бог пошлет. Видишь, кроме тебя некому?
Когда тебя просит так ласково генералиссимус и светлейший князь, то отказать невозможно.
– Только обещайте не ввязываться в сражение, – строго наказал я ему. – Никаких «Надо подбодрить солдат» и тому подобное. Я оставляю Бабаху, пусть он остается при вас и никуда не отходит.
