Повстанцы скакали ко мне, продолжая улюлюкать, как атакующие индейцы. Разве что томагавков не хватало.
Чтобы лучше встретить их, я встал боком и вытянул пистолет в полусогнутой руке. Классическая поза дуэлянта. Ну, что же вы замедлили бег лошадей, когда же подъедете ближе, на расстояние выстрела? Чтобы я мог влепить пулю в лоб самому первому, здоровенному усатому мужчине, с глазами навыкате.
При виде меня, одиноко стоящего среди кустов на пригорке, шуаны и впрямь чуть задержались. Затем догадались, что я здесь один, без поддержки и поскакали ко мне с новой силой. При этом, на ходу они тоже готовили ружья, собираясь угостить меня ответными выстрелами.
Как только первый головорез оказался на расстоянии выстрела, мой пистолет негромко бахнул. Пуля угодила ему в плечо, мужчина с криком откинулся назад.
А ведь я какие-то доли секунды сомневался, что попал. Думал, что задел лошадь, поскольку ее голова прикрывала всадника.
Ладно, поздравив себя с удачным выстрелом, я бросил пустой пистолет на землю и тут же поднял второй. Выстрел и уже следующий всадник с криком свалился с лошади. Отлично, Виктор, отлично, не давай им спуску!
Пораженные меткими выстрелами, трое оставшихся шуанов остановили лошадей и принялись палить по мне из ружей. Я справедливо полагал, что в искусстве стрельбы они уступают мне, но все равно на всякий случай бросился на землю. Как раз кстати, еще и подберу оставшуюся пару пистолетов.
Тут же выяснилось, что я поступил правильно. Повстанцы оказались на удивление меткими стрелками. Их пули с легким свистом вонзились в землю рядом со мной. Я поблагодарил небеса за то, что сообразил спрятаться и встал снова, с двумя заряженными пистолетами в руках.
Выхватив сабли, мои противники с криками и бранью поскакали ко мне. Времени до столкновения с ними осталось совсем мало. Я успел выстрелить в третьего и попал ему в голову, поскольку расстояние позволяло не промахнуться.
Торопливо переложив последний пистолет в правую руку, выстрелил в последний раз, но промазал. Да, и вправду говорят, поспешишь – людей насмешишь.
Впрочем, мне, как и врагам, сейчас было не до смеха. Парочка уцелевших вандейцев, подняв сабли, вскочила на пригорок и приготовилась порубить меня на куски. Я увернулся от них и выхватил свою саблю.
По большому счету, это вряд ли меня спасло. Одному пешему не выстоять против двух конных. В отчаянной попытке спастись я увернулся от ударов саблей и пока враги разворачивали коней, побежал в густые кусты неподалеку. Может быть, там удастся улизнуть от них?
Но нет, шуаны слишком разозлились на меня из-за ранений товарищей. Когда я несся со всех ног к кустарнику, за спиной послышался стук копыт и насмешливые крики на французском. Я худо-бедно уже начал понимать этот мелодичный язык с прононсом и догадался, что преследователи предлагают не торопиться, все равно не успею.
Не послушавшись их, я продолжал сломя голову бежать к кустам. Топот копыт раздавался все ближе и я в последний миг кубарем покатился в сторону. Это спасло меня, потому что продолжи я бегство, партизаны точно снесли бы мне голову.
Тяжело дыша, я поднялся с земли, весь перепачканный и в ссадинах. Шуаны, все еще скалясь, развернули лошадей и снова помчались на меня. Я в последней, отчаянной попытке спастись опять побежал к кустам, но краем глаза все равно видел, что они догонят меня прежде, чем я доберусь до зарослей.
