Он резко встал, повернулся и ушёл. Офицер что-то показал рукой, потом заговорил, но ничего не было слышно, значит отключилась связь. Человек в красном, судя во всему, не намерен к нам относится как к нижестоящим подчинённым. Если бы я от рождения не была столь осторожной, то вздохнула бы с облегчением, что всё прошло неплохо. Я проползла вперёд для того, чтобы развернуться, потому что я всё ещё стояла перед дверью мед отсека.
– Когда с ним можно будет поговорить? – я подползла к столу, где лежал лемуриец и смотрела на него, опершись руками о стол.
– Мы не знаем, – ламия, как полагается, опустилась на хвостике передо мной. – мы не можем настроить приборы на его расу. А чтобы лечить его «ци» не может быть и речи, потому что мы тоже не знаем их особенностей. Я не знаю, – ох, как остра она на язычок! – что вы задумали, но действовать так рискованно без прикрытия, нельзя. А тут, как я поняла по разговору, мы одни.
Я заметила, что другие помощницы напряглись при её словах. Немногие могли так со мной разговаривать. Братик тоже меня побаивался, но я бы ему позволила всё, ведь он мой брат! Было так забавно смотреть, как он подглядывал из-за угла за всеми нами.
– Если бы мы не были в таком положении, – я не отрывала взгляда от этого мохнатого существа. – ты бы поползла под трибунал.
– Неужели? – она поднялась и ехидно уставилась в мои глаза. – Мой папа – адмирал синего солнца, герой не одной войны с ящерами. Мама должна была в том году председательствовать в Совете. Пара братьев воевали вместе с Онором, он неплохого мнения о них.
Да что это такое? С каждым поколением становятся всё наглее не только ламии, но и наги. Об этом мне говорила одна из сестёр, только что вернувшаяся из академии.
***
Я был в лифте один и, прислонившись спиной к округлой стенке, опустился на пол. Никто меня таким никогда не видел, своей слабости я не показываю никому.
Я уверен, – опустив глаза, я рассматривал ноги. – что тебе тоже это не нравится, но потерпи ещё немного. Нужно вернуть наше прежнее положение, в этом нам помогут так кстати подвернувшиеся ламии. Мы не знаем своих настоящих родителей, те, кого мы считали такими, оказались подставными.
Раздался звуковой сигнал и лифт сообщил, что прибыл к месту назначения, на вторую палубу. Я вышел в коридор, тут практически никто не ходил, здесь находились склады, а на третей палубе – ангар для истребителей.
– Надо будет созвать трибунал, – я шёл по палубе, изредка мне навстречу попадались воины, в основном люди. Я разговаривал сам с собой, но никто даже не оглядывался, для них это была норма, а не странность, у нас на высших постах есть ещё и не такие, но их мало. Я скорее не аномалия, а знаменитость, где бы я не появлялся, всюду мы одерживали блестящие победы. – чтобы разобраться с капитаном, который своевольно поднял истребители. Ха, такой детский ход, всем понятно, что за ним стоят высшие министры дворца, они меня не в первый раз хотят сместить.
Я дошёл до больших дверей, которые разъехались, когда я набрал код на панели. Панель просканировала мои глаза, таких глаз ни у кого не было. Я вошёл в большое, пустое помещение, раньше это был один из складов. Здесь стояла большая платформа-телепорт для перемещения габаритных грузов. Сейчас зал был пуст, только у дальней стены стоял храм в несколько ступеней. В помещении царила темнота, но, когда я вошёл, храм слегка осветился неярким светом. Я медленно двинулся к нему, не знаю почему, но мне нравилась эта архитектура. Пока я шёл, то начал выпускать из тела «ци». В темноте по обе стороны от меня стали появляться деревья, их корни тянулись прямо по полу, но, дойдя до середины, они останавливали своё движение, оставляя для меня довольно просторную дорогу. Я поднялся по ступеням и вошёл в храм. Там, у дальней стены, стояла большая статуя бога со множеством рук, каждая из них занимала особое положение.
