– Мужики, Лёва прав, надо искать шамана, – выбросив окурок, дед Кукан оглядел нас с очень серьёзным выражением лица. – Шутки шутками, но вчера мы чуть не потеряли Лёшку.
Жертва «выноса» болезненно ощупала свой череп. Ей не сказали, кто был автором спасительного удара.
– Срань господня! – стонал Лёшка. – Башка гудит, как колокол.
Все молчали. Потом Остроух спросил у бедняги:
– Ты хоть что-нибудь вспомнил?
Лёшка потряс головой, поморщился. Закурил «Беломор».
– Обрывки какие-то. Вчера вечером накатил две стопки коньяка. Закусил. Думал телик глянуть, потом ещё выпить. Я ж не запойный. Меру знаю.
Соседи ухмыльнулись. Лёшка продолжал вспоминать:
– А потом смотрю: фигура во мраке возле окна. Баба. Худая и длинная. И холодно так стало, будто мороз вдруг ударил.
Мы слушали очень внимательно.
Лёшка хлебнул воды из бутылки, затем произнёс:
– Я у неё хотел что-то спросить. Не успел. Она быстро ко мне приблизилась, глянула – и я чуть не сбрендил. Глаза у неё чёрные и словно огнём жгут. И ещё вот что: она молчала. Начало вонять. Баба ко мне руки протянула. Меня что-то стало обволакивать. Я из последних сил заорал и к двери бросился. Дальше не помню.
Кукан встрепенулся:
– А на кого она похожа? Вообще, лицо человеческое или монстр какой к тебе лез под видом девки?
Лёшка задумался. Потом сказанул:
– Глаза у неё раскосые. Вон как у Писаря, – и кивнул в мою сторону.
Мужики посмотрели на меня оценивающе.
Остроух выдал:
– А может, это он и был? Вы, небось, вместе выпивали, и тебя накрыло. Вот ты и принял Писаря за шулму. Он тоже тощий и много не говорит. Так кто к кому из вас приставал?
Курилка содрогнулась от громкого смеха. Не ржали только я и Лёшка.
– Да пошли вы, гады! – возмутились мы синхронно и искренне.
Лёшка гневно добавил:
– Дядя Лёва, вот скажешь тоже полную ерунду! Чего я, соседа не узна́ю, что ли? Что за намёки такие гнусные?!
Кукан и прочие грубые мужланы ещё долго мусолили версию Остроуха. На меня смотрели с плохо скрываемым сарказмом.
– Эх ты, Лёшка! – юморил Вася. – У тебя такой шанс был шулму оприходовать. Я бы её сразу: раз-раз, и на матрац!
Курилка от хохота ходила ходуном. Мужики как могли сбрасывали нервное напряжение последних недель. Днём все были смелые и находчивые.
Потом вернулись к идее убить шулму.
– Как ни крути, нужен шаман, – сказал Кукан.
Мы принялись обсуждать варианты. Перебрали всех знакомых оракулов, знахарей и гадалок. Никто не тянул на искомую вакансию. Вспомнили про священников.
Чуть погодя на всякий случай мы с Куканом обошли местные богомольни. Отовсюду нас вежливо просили уйти. Про шулму и слышать никто не хотел.
– Надо молиться, – везде нам говорили одно и то же. – Держите пост.
Кукан ворчал:
– Ага. Придумали тоже. Пока я буду поклоны бить и простираться, шулма мне башку отвертит.
На следующий день в курилке Остроух вспомнил, что где-то на Нефтяной улице жил мужик, который «лечил» от запоя, сглаза, читал молитвы на удачу.
– Мыкола, что ли! – скептически оборвал его дед Кукан. – Мы в подрочестве чего с ним только не пили. Однажды он спутал бутылки с брагой и ацетоном. После этого у него и открылся «дар». Жулик он, а не лекарь.
Лёшка сразу перестал маяться головной болью и задал мучивший всех нас вопрос:
– Когда-когда вы с ним пили?
Кукан, не смутившись, громко ответил:
– В подрочестве. Ну, когда подростками были. Мы с ним раньше на одной улице жили. Хотите, можно к нему сейчас сходить. Увидите, что там за колдун.
