Сделалось как-то неловко и неудобно. Но долго подумать об этом мне не дали: пара минут, и мужчина вернулся с десятком великолепных белоснежных калл. Я округлила глаза.
– Наза-а-ар, – восторженно прошептала, принимая букет. – Какие они красивые! Каллы – мои любимые цветы! Такое совпадение…
– Я рад, – довольно улыбнулся он, медленно моргнул, и его взгляд изменился… В глазах появилось что-то странное…
Мужская рука вдруг мягко скользнула мне на талию. Я напряглась, сжимаясь от его прикосновения.
Стало неуютно… Муторно…
– Назар…
– Ты красивее любых цветов, – перебил он, выдыхая огромное облако пара, и внезапно впился в мои губы жёстким поцелуем так, будто хотел меня сожрать.
Задохнувшись от неожиданности, я взмахнула руками, и цветы шлёпнулись на тротуарную плитку.
Резкий сигнал клаксона остановил это безумие: чужие губы оторвались от моих, хватка ослабла, и я молниеносно отшатнулась. Жадно хватая ртом воздух, опустила глаза и поторопилась нагнуться, чтобы трясущимися руками поднять изрядно растрёпанный букет.
– Чёрт, прости, – Назар нервно провёл ладонью по голове. – Сам не знаю. Не выдержал. Ты такая… – сумбурно продолжил. – Я всё испортил, да?
– Всё нормально… – замялась, не зная как объяснить своё состояние. Ведь я прекрасно понимала, что ничего ужасного он не совершил. Дело не в нём, а скорее во мне.
В следующую секунду сигнал клаксона повторился, и мы синхронно повернули головы на звук: на парковке перед ресторанчиком стоял до боли знакомый мне универсал Audi – Мамочки! Он всё видел?!
Полковник широко распахнул пассажирскую дверь, как бы командуя мне присаживаться, а я… Я вернула взгляд Назару.
– Я тебе позвоню, – его брови дёрнулись в попытке нахмуриться. Сжав цветы, я лишь согласно моргнула в ответ и двинулась к машине.
За всю дорогу Вячеслав Алексеевич не проронил ни слова. Хотя я пыталась начать диалог. И он даже коротко кивнул. Правда, мне показалось, с явной неохотой.
На руле то и дело белели костяшки пальцев, откровенно выдавая его напряжение, а я тем временем боролась с нестерпимым желанием вытереть рукой свои губы.
Спустя время полковник резко свернул, словно передумав следовать по первоначальному маршруту. И в итоге мы приехали к нему в коттедж.
Дома он резанул взглядом по цветам, судя по всему мысленно отрубая им бутоны, и сразу отправился на второй этаж.
Заглянув в пустую кухню, пришла к выводу, что совместный обед отменяется, и разговора по душам в этот раз не избежать…
Пусть так. Тогда почему он оставил меня одну?
Да, ситуация получилась довольно неприятная, но… вины за собой я совершенно не чувствовала. Поэтому, немного злясь на молчание полковника, уверенным шагом поднялась по лестнице.
Мужчину я застала в своей спальне. Он стоял возле окна, расстегивая манжеты на рукавах.
– Привет, – прошла в комнату.
Он обернулся. С задержкой. Лениво... Окинул меня ледяным равнодушным взглядом, и мои ноги буквально пристыли к полу.
Такон на меня ещё никогда не смотрел.
– Всё в порядке? – негромко спросила, не в силах больше молчать.
– Нет, – закатывая рукав. – Не в порядке, – шагнул ко мне, а я, как заворожённая, глядела в его глаза, не в состоянии сдвинуться с места.
Снежная трясина затягивала... Морозила…
По зажатой от напряжения спине побежали мурашки, заставляя поёжиться.
– Выходит, у тебя есть мужик, – остановился, не дойдя до меня пару шагов, и закатал второй рукав. Цвет глаз мужчины неуловимо менялся… темнел, превращаясь из светлой стали в расплавленную чёрную смолу.
