– Что у вас стряслось-то? – спросил мужик.
– Перестал заводиться двигатель, – беспечно сказала Мариша.
– Только и делов? И из-за таких пустяков спасателей беспокоить? Я вам помогу. Где машина?
– Вон, – кивнула Мариша. – «Опель».
Она первой выскочила из машины, я высунула ноги наружу, но с сиденья не встала. Хозяин «пятерки» подозрительно покосился на меня, но потом все-таки потопал за Маришей, правда, предварительно вытащив ключи зажигания. Стоило им отойти на несколько шагов, как я стремительно ринулась вперед, к бардачку, где всякий уважающий себя водитель хранит нужные и не очень нужные документы и бумажки. Меня бы устроила любая, на которой имелось имя водителя.
Я копалась среди всякого хлама, но пока что не нашла ни одного документа. Должно быть, все важные бумаги водитель носил при себе. А между тем времени у меня было не так уж много. Маришин «Опель» завелся с полуоборота, и водитель «пятерки» с недовольно миной на физиономии уже брел обратно. Наконец мне в руки попалась какая-то квитанция, которая валялась тут уже явно давно и которую я впопыхах несколько раз прошляпила. Есть! На бумажке были начертаны три волшебных слова: Солоняка Всеволод Иванович. Теперь он был у нас в руках.
Я поспешно вернулась на заднее сиденье. И в самое время, потому что Сева уже подбегал к машине. Следом за ним спешила Мариша.
– Ну как? – спросила я. – Починили машину?
– Чего там чинить, – буркнул Сева. – Цела ваша машина. Ездить уметь надо.
– Правда, Сева? – небрежно бросила я.
– Мы знакомы? – удивился Сева. – Что-то я вас, девочки, не припомню.
– Не припомните, потому что лично мы не встречались. Зато у нас есть общие знакомые, верней, одна общая знакомая, – сказала Мариша. – Серафима Ильинична. Помните женщину, которую вы подбросили на ступени Кировской больницы?
– Никаких женщин я никуда не подбрасывал, – отказался Сева. – Нужно больно, пусть другие такими гадостями занимаются.
– А вот сторож Михеич почему-то вас помнит, – сказала Мариша, безбожно переврав прозвище сторожа.
Но, как ни странно, Сева сразу врубился, о ком идет речь.
– И номера на машине совершенно не обязательно было менять, – сказала я. – Мы их еще вчера срисовали и имя ваше вычислили.
– Вы ошиблись, – уверенно соврал Сева.
В ответ я помахала у него перед носом квитанцией с его фамилией.
– Может быть, тогда объяснишь, как эта бумажка оказалась у тебя? И не вздумай говорить, что тебе ее подбросили.
– Лучше объясни, что ты тут делаешь и какого черта следил за моим дядей? – набросилась на него Мариша. – И почему машина у тебя помята?
– Эй, девчонки, полегче! – остановил нас Сева. – Я за вами не успеваю. Мне бы вашу прыть. Это откуда же вы столько информации набрали?
– Грубая лесть тебе не поможет, – заметила польщенная Мариша. – Признавайся, следил за моим дядей?
– Смотря кто твой дядя, – уклончиво ответил Сева.
– Теперь он идиотом прикидывается! – возмутилась Мариша. – Если твоя пассажирка Серафима Ильинична – моя тетя, то, значит, мой дядя – тот тип на темно-синей «Ауди», которого вы выслеживали до Обводного канала.
– Теперь понял, – сказал Сева. – Да, я за ним следил. Был такой грешок.
– И куда он делся?
– Кто? Мой грешок?
– Ты прекрасно понимаешь, кто! – разозлилась Мариша. – Мой дядя, вот кто!
– А разве тебе тетя не рассказала? – удивился Сева. – Мне казалось, что ее жизни ничто не угрожает. Так что она должна была вам рассказать, кто похитил ее мужа и его любовницу, раз вы здесь.
