– И вы решили меня обмануть…
– Да… Нет! Не обмануть. Я не знаю… – Шут закрыл лицо руками. – Тогда казалось – так будет лучше…
Долгое время после этих слов в комнате висела глухая мертвая тишина. Потом Руальд с ненавистью сбросил со своего стола какие-то бумаги и отыскал под ними трубку. Когда кабинет наполнился дымом, как добрая коптильня, он спросил со сталью в голосе:
– Кто еще знает?
– Торья…
– Что ж, – промолвил Руальд. – У меня давно было желание сместить нашего министра безопасности. Пожалуй, я все-таки позволю себе это удовольствие. Поскольку на его месте мне нужен человек, который сумеет внушить всем – ты слышал? всем! – что Фарр – мой сын! Я не отдам тебе его. – Король уже вполне пришел в себя и теперь был почти спокоен, собран и решителен. – Раз уж у меня не может быть другого наследника, пусть будет этот мальчик. Я люблю его. – Он замолчал ненадолго. – А ты… если ты еще хоть где-нибудь ляпнешь то, что я узнал здесь… Пат, я тебя убью наверняка.
Часть вторая. Жажда крови
1
В храме было тихо, пусто и темно. Только одинокая лампада у алтаря разгоняла густой сумрак. Да еще невысокая свеча в руке у Шута. Он стоял перед ликами богов, неотрывно глядя на лепесток пламени, что колыхался от невидимых сквозняков. В этот час никто больше не искал милости высших сил, обитатели Внутреннего города давно спали.
Капля воска скатилась со свечи и поначалу больно обожгла ладонь, но уже спустя мгновение утратила свой жар, застыв прозрачной чешуйкой на сгибе большого пальца. Шут отвел глаза от огня и машинально подцепил ногтем восковую пластинку.
Он не боялся боли. Ему казалось, страдание тела – ничто по сравнению с муками души. И если уж быть до конца честным, Шут даже хотел, чтобы оно страдало. Ему хотелось увидеть кровь на своем лице… Быть может, эта боль принесет избавление от невыносимого чувства вины и стыда.
Он понимал, что оставаться при дворе немыслимо. Руальд не желал больше ни видеть, ни слышать своего бывшего друга. Оно и не удивительно.
Всего три дня прошло после их «беседы», когда король чуть не пришиб Шута. Всего три… Будто пропасть между тем, что было, и нынешним сбывшимся кошмаром. Судьба словно смеялась над ним: сделав круг, она снова бросила Шута в ту же точку, откуда все началось год назад. Снова едкая усмешка Торьи, немилость короля, необходимость быть с ним рядом и невозможность оставаться на своем месте. Вот только идея надеть платье служанки более не представлялась Шуту разумной. Эту роль он отыграл… А новой не выдумал.
Еще одна капля воска стекла по свече на руку, обожгла мгновенной болью.
Нет, Шут никогда не был особенно набожным. Детство, проведенное в монастыре, наложило особый отпечаток… Но теперь он искал любые пути, чтобы хоть как-то найти себе прощение. Конечно, про обычную церемонию покаяния Шут и не думал: он прекрасно понимал, что все эти ритуалы созданы исключительно для успокоения совести, а на самом деле имеют не больше смысла, чем разговор с ветром или небом.
Никакой священник не сумеет отпустить вину, если душа полна ею до краев.
Именно поэтому Шут пришел в храм глубокой ночью, когда спала даже старая настоятельница, известная своей бессонницей. Он не хотел ничего говорить ни ей, ни любому другому монаху, но, стоя перед ликом божественной Троицы, с удивлением почувствовал то, на что не обращал внимания в детстве. В храме обитала Сила. Особая, ничуть не похожая на магию Ваэльи или колдовство Кайзы. Шут не знал, можно ли ее как-то использовать, но у него и не было такого намерения. Его просто завораживал этот поток чистой гармонии, исходящей от божественных ликов, он словно бы и самого Шута делал чище.
