– А мы поднимемся к себе… Уже пора!..
Тон, каким была сказана эта незамысловатая фраза, настолько меня заинтересовал, что я тоже решил подняться к советнику.
Юрга не стал выходить из королевского кабинета. Вместо этого он подошел к шпалере, изображающей охотничью сцену и отведя вниз нижнюю планку окантовки, другой рукой нажал на верхний угол картины. Она бесшумно развернулась, открывая узкий ход на голую лестничную площадку. Советник оглянулся, словно проверяя не забыл ли он чего в кабинете, и протиснулся в потайной ход.
Но прежде чем шпалера вернулась на свое место, я успел прямо сквозь «Слепое окно» метнуть в советника кнопку-следок и убедиться, что она благополучно приклеилась к его роскошному шлафроку. Сделал я это совершенно интуитивно, но когда шпалера повернулась, скрывая потайной ход, мне в голову пришла мысль о том, что стоит так же воспользоваться этим ходом. Он скорее приведет меня к советнику, так как след от кнопки мне будет отлично виден.
Поэтому я быстро прошел в кабинет и, не обращая внимания на свет лампы, приблизился к хитрой шпалере. За ней явственно слышались шаги. Я подождал когда они стихли, а затем в свою очередь проделал виденные мной манипуляции. Шпалера послушно развернулась, приглашая меня пройти, и я воспользовался этим приглашением.
Оказавшись на потайной лестничной площадке, я вернул шпалеру на место, и ее фиксатор с тихим клеком защелкнулся. Узкие лестничные марши вели с этой площадки вниз и вверх, но кнопка, оказавшаяся оранжевой, оставила яркую, но видимую, естественно, только мне, ниточку, и ниточка эта вела вверх. Я пошагал следом за своим проводничком и уже через несколько ступеней оказался на следующей площадке. Здесь выход с потайной лестницы отгораживался даже не деревянной панелью, обтянутой шпалерой, а простой рамой, на которую был натянут гобелен. Я сразу понял, как открывается этот проход, но вместо того, чтобы соваться в неизвестное помещение, положил левую руку на навершье своего жезла, по-прежнему торчавшего за поясом, сосредоточился и правой ладонью провел по натянутой на раму ворсистой ткани. Гобелен под моей рукой мгновенно стал прозрачным, так что я спокойно мог понаблюдать, чем это там занимается господин самый умный советник в своих покоях.
А занимался он весьма интересным делом. Юрга сидел за… гримировальным столиком и… снимал грим! И сидел он так удачно, что мне отлично было видно и само зеркало и физиономия, которую с помощью этого зеркала обрабатывали.
Когда я приступил к просмотру, советник как раз снимал вторую бровь, оказалось, что собственных бровей у него нет. Надбровные дуги есть, а вот бровей у этой рожи предусмотрено не было. Следом за бровями последовала роскошная прическа, перекочевавшая с головы советника на деревянную болванку, появившуюся из-под столика. После этого из крупного, породистого носа были извлечены две весьма немаленькие подкладки, в результате чего на лице советника появился тонкий крючковатый клюв, а его бородавка приобрела просто чудовищные резмеры. То что осталось от советника Юрги с удовлетворением оглядело себя в зеркале. А в следующее мгновение сей замечательный актер и гример ласково провел ладонями по своему лысому черепу от макушки до шеи и… бросил на столик… уши. Нет, на черепе ушки тоже остались, только они были, я бы сказал, катастрофически малы!
Теперь передо мной предстала настолько отвратительная рожа, что желание все бросить ради спасения Кины разгорелось во мне с невероятной силой.
