– Значит, – скорбным голосом молвил несчастный, – просто так все простить? Этот урка, значит…
– А кто тебе сказал, что это был урка? – вкрадчиво спросил Михалыч. – Может, кто-то из команды Рывкина постарался. Они давно на нашу тему облизываются.
– Теперь понял, брателло, что лишний шум нам ни к чему? – участливо сказал Олег. – Если хоть что-нибудь просочится, у всех нас большие проблемы нарисуются. Ты понял, спрашиваю?
– Да, – прозвучало пискливо и жалко.
– А вот теперь слушай еще внимательнее. – Голос Михалыча по-прежнему звучал негромко, но… Не знаю уж, как кому, но лично мне сделалось страшновато. – Ты что думаешь, мы с Олегом и еще кое-кто из наших тебя беднее? Ответь, пожалуйста.
– Нет.
– Правильно, в нищете среди нас никто не замечен. А живем много тебя скромнее, на «Хаммерах» не разъезжаем, больших денег дома не держим. Кстати, сколько там у тебя было?
– Тысяч семьдесят евро. – Ах ты врунишка! – Ну, и в рублях…
– Значит, так, переезжаешь в квартирку поскромнее и от центра подальше. Обставляешь ее мебелью по зарплате и пересаживаешься на тачку подешевле, настоятельно рекомендую поддержать отечественного производителя.
– На «Приору», что ли? – прорвалось сквозь рыдание. – Как у хача с рынка?
– Можешь на «Калину», – подсказал Олег, – желтую, как у президента. Да, и перестань таскать пушку под кителем. Уже бомжи в обезьяннике смеются.
– Сроку на все месяц, – веско молвил Михалыч. – Не уложишься или еще раз косяк упорешь, уволим на пенсию из нашего профсоюза, никакой дядя не поможет.
– А знаешь, как от нас увольняют? – голосом Арины-сказительницы сообщил Олег. – Красиво и торжественно, с цветами и музыкой. А потом еще застолье устраивают, только виновник торжества на нем не присутствует. Потому что лежит в деревянном ящике и земля вокруг пухом.
– Мужики…
– Тебе сказали, ты услышал, – сообщил, видимо, уже у порога Михалыч. – Шутки закончились, постарайся поумнеть. Иначе…
– И моли бога, чтобы тот, кто тебя обнес, тоже резко поумнел и в ближайшие годы не попался. Иначе пенсии тебе не избежать, – попрощался с хозяином Олег.
Дверь захлопнулась, сосед гнусно выматерился, а потом завыл в голос. И остался горевать один, совсем один, не считая крошечных «жучков» в раскрытых пастях убиенных зверей. А я допил пиво и принялся, как те же флотские говорят, морщить репу. Оказывается, грабить и воровать на контору и для себя лично – две очень большие разницы. Там меня мало того что страховали и обеспечивали. После каждой операции я мигом покидал не только место (язык не поворачивается сказать «преступления») работы, но и страну, а сейчас предстоит вкалывать исключительно на родных просторах и в одиночку. Стоп, а кто сказал, что продолжение последует? Ну, не знаю. С одной стороны, неудобно вроде бывшему офицеру ГРУ промышлять таким, а с другой… Тех, кто наворовал деньжищ, в России пруд пруди, и никого из них мне ни чуточки не жаль. К тому же меня этому старательно учили и вроде как неплохо выучили. В конце концов, не пропадать же диплому, как заявил недавно на всю страну назначенный заместителем министра бывший выпускник сельского ПТУ.
* * *
В субботу утром я подъехал к Косте.
– Привет, это я.
– Здорово, – неживым голосом отозвался он. – Ты где?
– У тебя во дворе.
– Поднимайся.
– Лучше ты спускайся.
– Что это? – удивился Константин, когда я извлек из бардачка черный пластиковый пакет и бросил ему на колени.
