Красный флаг на вершине мамонта полностью сгорел, осталась только палка, хотя само кожаное седалище, куда крепился флаг, почти не пострадало. Забравшись на мамонта, я также понял, что часть скелетов ещё подлежит восстановлению. Глаз в этом плане у меня наметан. Причём можно было забрать не только своих скелетов, но и вражеских.
Лучше всего заниматься поднятием мёртвых сразу после прошедшей битвы, однако я не мог на это отвлекаться. Интерактивная карта на планшете показывала, что Раскольников очень близок к Арине.
– Чингисхан, врубай турборежим, – сказал Микипер, подталкивая. – Или у тебя тут нет турборежима?
– Сейчас я покажу тебе мощь Монголии, глупая железяка.
Чингисхан достал небольшой рог из глубины одежды и дунул в него так громко, что хотелось закрыть уши. Только это было невозможно, ведь мамонт рванул так сильно, что руками я схватился за седалище.
А вот Микипер среагировать не успел и зацепился за край седалища в самый последний момент. Он болтался на ветру, словно флюгер.
Безумная скорость! Чингисхан меня в очередной раз удивил. Думаю, даже живые мамонты так быстро не бегают! И такая большая скорость сейчас была крайне важна, чтобы догнать Раскольникова.
Держись, Арина, я скоро приду!
Я достал планшет и проверил, насколько далеко мы находимся от Раскольникова и Метелицы. Карта показывала, что между нами всего километр разницы, и примерно столько же предателю инквизиции было до Арины.
Мы точно его нагоняли. Костяной мамонт не выдыхался и не сбавлял огромный темп бега. Порой я даже боялся, что мы перевернемся из-за какой-то низины, дерева или кочки, но Чингисхан был опытным наездником.
Причем самое невероятное, что этот монгольский вождь ещё и умудрился попить чая, пока мы ехали! Он без слов предлагал отведать чая и мне, но я отказался. Я с трудом держался за седалища мамонта и совершенно не представлял, как в этом положении могу что-то пить. Да и мне не хотелось.
Этот урод Раскольников очень долго водил за нос инквизицию, проворачивая свои грязные дела. Он хотел отравить Читу некрочумой через воду, а сегодня ещё пытался взорвать здесь ядовитые бомбы. И это только то, с чем столкнулся я. Работая на федералов, Раскольников точно по полной пользовался своей властью в инквизиции. Он даже Арину пытался найти руками федералов!
Небо уже потемнело, но впереди нас почему-то было красное зарево. Как после заката, но здесь дело явно было в чём-то другом. Будто само небо было отравлено, хоть это невозможно.
И нет, дело не в произошедшем ядерном взрыве. Мы уже давно отъехали от того места.
Врага пока не видно, хоть он и близко. Здесь кругом были леса, из-за чего не получалось видеть вдаль.
– Код три тысячи, код три тысячи, – стал монотонно бубнить себе под нос Микипер. Его голова чуть опустилась вниз.
– Эй, что с тобой? – окликнул я механоида.
– Код три тысячи, – повторил скелет. – Код три тысячи.
Я внимательно смотрел на Микипера, пытаясь понять, что с ним случилось. В механоидах я не эксперт, но похоже у него произошёл какой-то сбой в черепушке. И это очень не вовремя. Вот-вот начнется битва с Раскольниковым.
Рядом со мной возникла Инга. Я её не вызывал, кошка вернулась сама.
– Виталя, ёпт, там такое было! – воскликнула Инга и подняла вверх лапки. – Но мы со всем справились!
– Вторая твоя фраза звучала как-то неубедительно, – я хорошо знал своего демонического фамильяра и потому понимал, когда она хочет схитрить.
