Лихо затормозив примерно напротив середины технопорта, мы съехали на боковую дорожку и медленно поплыли к одному из многочисленных входов, где плавно остановились. Но стоило оператору открыть двери, как люди, до этого мирно сидевшие на своих местах, словно с цепи сорвались! Пихаясь и переругиваясь, они гурьбой ринулись на выход, будто кто-то их подгонял... Глядя на столь слаженное поведение, я, признаться, немного струхнула и, опешив, тоже рванула следом, ловко влившись в суетливый поток. От греха подальше. А там меня уже подхватило этой живой лавиной, закрутило и буквально вынесло из технолёта, лишив возможности передумать.
Ощущая себя утлой лодочкой в бурной горной реке, я и опомниться не успела, как вместе со всеми преодолела короткий коридор и сразу очутилась в здании, поражающим своим великолепием изнутри не меньше, чем снаружи. Яркие огни в потолке, сверкающие зеркала вместо стен, до блеска натёртые белоснежные полы, магазины, витрины, рестораны — всё такое светлое, чистое и нестерпимо сияющее... Хуже голографической праздничной ёлки в клубе. У меня аж глаза заслезились! А ещё голоса. Много голосов. Топот ног, музыка из ниоткуда, стук каблуков, скрип колёсиков, и шум, шум, шум — неопределяемый, но оттого не менее раздражающий. Неудивительно, что следующие несколько минут я, оглушённая и слегка пришибленная, тупо шла за кем-то, не особо разбираясь, куда иду. И не пытаясь выбраться из безликой толпы, пускай и пространство, и скорость вроде позволяли... Вроде — потому что проморгаться и убедиться в этом у меня никак не получалось.
Пожалуй, ситуация чем-то напоминала выход на улицу из тёмного сарая в светлый морозный день после тяжёлой работы в душном помещении. И после обильного снегопада, засыпавшего грязь и слякоть. Там ведь тоже сначала страсть как неймётся юркнуть обратно, в знакомое тепло и спокойствие... Впрочем, этот порыв быстро стихает. Потому что снег от солнца блестит и переливается не так резко и куда более эффектно. Им хочется любоваться. Остановиться и вдохнуть полной грудью, чтобы до краёв напитаться атмосферой природного чуда. А заодно — насладиться волшебной тишиной... Здесь же не возникало ни малейшего желания даже притормозить — столько всего разного было свалено в одну кучу. Напротив — тянуло убежать и спрятаться. Забиться в какой-нибудь угол, подобно таракану, и посидеть там пару часов, лишь изредка высовываясь из добровольного заточения, чтобы постепенно привыкнуть к внезапно обрушившемуся на твою голову аду и наконец-то покинуть своё ненадёжное убежище... Более того, судя по поведению большинства, схожие малодушные порывы испытывала не я одна! Вот только найти укромное местечко было, пожалуй, в миллиарды раз сложнее, чем просто уйти. Недаром все стремились поскорее выбраться на свежий воздух — и, стыдливо опустив лица в пол, мчались мимо зазывающих их работников быстрее пущенной из арбалета стрелы. И у меня не было причин поступать иначе.
Чуть освоившись, я трезво оценила происходящее и однозначно заключила — мне тут делать нечего. Денег у меня всё равно не было, да и стоило, как я быстренько убедилась, всё в десятки раз дороже, чем за аналогичные товары взяли бы у нас в посёлке на ярмарке... Если бы вообще додумались тратить время на их создание и продажу. Голод меня тоже не особо мучил — по крайней мере, не настолько, чтобы задерживаться. Так что я с чистой совестью покинула технопорт… И едва устояла на ногах, практически столкнувшись с аэромобилем! Он пролетел буквально в миллиметрах от моего носа, притом на такой огромной скорости, что меня бы непременно размазало по его обшивке, если бы мне на помощь не пришёл какой-то пожилой мужчина, очень вовремя дёрнув меня назад.
