После чего последовал взрыв.
Спустя три дня, когда Денис, выплакавшись на диване в моем доме, впал в прострацию, из Европы прибыл жуткий груз – два оцинкованных гроба.
Оливию и пятилетнюю Мелани хоронил весь город.
Не знаю, как это получилось, что Денис уехал. Он лежал в доме своей матери, не вставая, четыре месяца. Он так и не сказал ей ни слова. Я опасался за душевное состояние своей сестры. Я опасался за Дениса. Мне он все больше и больше напоминал человека, медленно приближавшегося к самоубийству. Его мать, хотя в это трудно поверить, держалась лучше его.
Позже Мелани призналась мне, что считает себя виноватой. Она ничего не почувствовала в тот момент, когда ее сын потерял жену и дочь. Она вполне серьезно винила себя в этом! Но к тому времени меня это уже не удивило.
После того, что я видел.
Денис исчез внезапно. Однажды утром Мелани обнаружила заправленную постель и записку на ней.
«Прости меня, мама. Я не в силах просто так оставить это. Прости, если сможешь. Надеюсь, что вернусь».
Короткое туманное прощание.
Он никому не сказал ни слова о своих планах.
Мелани потеряла отца, погибшего во Франции во Вторую Мировую, потеряла мужа во Вьетнаме, потеряла невестку, нет, правильнее сказать, дочь и внучку, погибших в той же Франции, хотя там не было войны.
Круг снова замкнулся.
Как и в ее молодости, Денис остался единственным звеном, связывающим ее с миром реальности. Пока он не ушел из дома, он был для нее семилетним Дэнни.
Думаю, именно в эти четыре месяца у моей сестры закладывалось то, что вызвало событие, которое наблюдали семнадцать приглашенных на ее шестидесятилетие. Ничто не возникает из ничего. На все есть причина.
Спустя месяц я узнал некоторые детали, которые не были известны на Дне Рождения Мелани. И сопоставил их.
Чтобы победить душевную боль, Денис вернулся в Европу. В тот момент в Старом Свете был лишь один военный конфликт, где одной из сторон являлись мусульмане. Война в Югославии.
В юности Денис ходил в стрелковый клуб. Службу проходил в морской пехоте. На его совершеннолетие я подарил ему «Винчестер» с оптическим прицелом. Помню, он был очень рад подарку, хотя Мелани осталась недовольна.
Теперь все мне кажется частицами мозаики. Один к одному.
Мой племянник подался в Боснию, чтобы примкнуть к сербам и стрелять из снайперской винтовки по славянам мусульманской веры.
Это явилось первопричиной жутких событий, произошедших по другую сторону Атлантики в доме моей сестры.
– Тони, я себя плохо чувствую, – сказала Мелани.
Я прижимал телефонную трубку к уху, лежа в постели. Шесть утра. Она никогда не звонила так рано.
– Что случилось, Мел? – спросил я.
– Сильно болит голова… и я не спала всю ночь. Сейчас я уже не могу терпеть.
Я задумался. Сегодня – ее День Рождения. Шестидесятилетие.
– С Днем Рождения, дорогая! – выпалил я и запнулся.
– Спасибо, Тони, – голос был слабым, но в нем промелькнула благодарность.
Вот значит как.
Я надеялся без предварительного звонка пробраться к ней через заднюю дверь, опередив всех, чмокнуть ее в щеку и вручить подарок. Изящные черные туфельки на высоком каблуке. Я увидел их на одной из предрождественских распродаж и уже тогда, решив, что подарю ей на юбилей, купил их. В ее жизни давно нет мужчины, но она всегда следила за собой. Она не была модницей, но всегда выглядела ухоженной, и я лишь приветствовал это.
Мелани позвонила первая, и теперь сюрприз не будет столь ярким.
