Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения - страница 3
Затуманился базар,
Ветер давит, тучи прут.
Улетают платьица,
Пыль по полю катится.
Капли прыгают, как ртуть,
Начинается дождь.
Под зеленой стеной
Карусель в брезенте.
Я один. Пустота. Кипящее небо.
Я один. Пустота. Шипящие лужи.
Я один. Я один. Это грусть моя звенит.
Убегаю и стою. Так ныряющий стоит.
. . . . . . . . . . . . . .
И дождь стоит – струя в струю.
И звон стоит, и я стою.
1930
Одесса
35–38. Ловля
I. «На светлом ноже от окна на обоях…»
На светлом ноже от окна на обоях
Висит золотая летучая мышь, —
Предутренний дождь всегда беспокоен, —
Другие мелькают, срываясь с крыши.
Стены тлеют, свет стекает,
Он темнеет. Он погас.
Догоняет, настигает.
Нет, не спится в этот час.
Но после дня и кипенья дня
Теперь вокруг цветет тишина.
Песок и жар испит до дна,
Вперед – пустырь, назад – стена.
Беззвучно прошла железом дверь,
Зеркальны лужи между рельс,
Без капли крови гудит голова,
И небо качают колокола.
Звон стихает, сон потек…
Но вдруг – движенье, и сна нет:
Как брошенный в пропасть на солнце платок,
В сенях за дверью зажегся свет.
Свет внезапен. Я один.
И он немыслим. Шума нет.
Нет ни звука. Нет причины.
Тишина. Пылает свет.
В сенях за дверью, верно, вор?
Там вора нет, поверь, поверь.
Сейчас я встану, возьму топор,
Ступлю на свет и открою дверь.
19 апреля 1930
Загородный, 16
II. «В окна падал белый снег…»
В окна падал белый снег,
На пол – синяя мука.
В полудуме-полусне
Веки сходятся тесней.
В этой узкой полосе
Вдруг каменья на косе.
Тут росли густые сны
По каналам из ворот,
А в ушах молочный рог
Протрубил тринадцать раз.
Месяц черен. Он кишит
Голубыми червячками.
Печь открыта и блестит
Беспокойными зрачками.
Разбудил меня испуг,
Или треснул уголек.
Я гляжу – лицо в огне,
Это снится мне во сне.
Тлеет черная коса,
И искривлен красный рот,
Плачут черные глаза,
Их сжигает, их сожжет.
Я вскочил и протянул
Руки красные в огонь,
Я коснулся нежных щек,
Голубую шею сжал.
Тут лизнула и меня
Ярость темного огня,
И узорчатый платок
Затрещал и засверкал.
И не видя, что горят
Руки жадные мои,
И шипит среди углей
Разрываемое мясо,
Я сорвал ее наряд,
Изглодавший тело ей,
И приник к ее щеке
Из пылающих углей.
Завились по жилам рук
Змеи черные огня,
Кости вылезли из рук…
Разбудил меня испуг.
В дверь стучат, в окне темно,
И в печи горит бревно.
30 марта 1930
III. «Закутавшись в душные ночи…»
Закутавшись в душные ночи
И звездами злыми звеня,
По комнате движутся очи,
И жгут, и пугают меня.
В жару подымаюсь с постели,
Лицо в их одежду склоня,
Напрасно молю их о теле,
Они не слышат меня.
IV. «Дверь открылась из сеней…»
Дверь открылась из сеней,
Свет метнулся и погас.
Дунул холод из сеней
И скатился по спине.
Стены гложет свет луны,
Но лучи ее темны.
В дверь вошедшая легка,
Вот приблизилась она,
И бела ее рука,
И коса расплетена.
Тлеет лунная коса,
Жгут холодные глаза.
Я схватил ее и смял,
Я искал горячих губ,
Я был нежен, я был глуп,
А она была пуста.
Где вилась ее коса,
Черви лунные горят,
И растаяли глаза,
Уходящие назад.
31 марта 1930
Загородный, 16
39. «Я вижу – нет надежды…»
Я вижу – нет надежды,
Не любишь ты меня.
А слёзы, как и прежде,
Безмерны и красны.
И я сгораю, воя,
От темного огня,
От яростного зноя
Нахлынувшей весны.
1930
40. «Всё сходится точно…»
Всё сходится точно,
В назначенный день.
Решенье заочно
И неотступно, как тень.
Ты взвешен и сложен
По сотне смет.
Ты есть, ты должен,
Свободы нет.
1930
Загородный, 16
41. Белая ночь
Улица пуста. Опрокинутые в днище,
В лужах лица стекол морщинисты и плоски,
Похожие книги
Настоящее издание впервые в приближающемся к полноте объеме знакомит читателя с поэтическим творчеством художника Павла Яковлевича Зальцмана (1912–1985). Зальцману-поэту, прошедшему школу Павла Филонова и близкому к кругу ОБЭРИУ, удалось в своих произведениях объединить формальный эксперимент с непосредственностью поэтического высказывания и с уникальной экспрессией передать катастрофизм эпохи и трагедию творческой личности. Тексты подготовлены п
В книге впервые публикуется центральное произведение художника и поэта Павла Яковлевича Зальцмана (1912–1985) – незаконченный роман «Щенки», дающий поразительную по своей силе и убедительности панораму эпохи Гражданской войны и совмещающий в себе черты литературной фантасмагории, мистики, авангардного эксперимента и реалистической экспрессии. Рассказы 1940–50-х гг. и повесть «Memento» позволяют взглянуть на творчество Зальцмана под другим углом и
Благодаря развитию социальных сетей и интернета информация сейчас распространяется с ужасающей скоростью – И не всегда правдивая или та, которую мы готовы раскрыть. Пост какого-нибудь влогера, который превратит вашу жизнь в кромешный ад, лишит ваш бизнес потребителей, заставит оправдываться перед акционерами, партнерами и клиентами всего лишь вопрос времени. Как реагировать, если кто-то сообщает ложные сведения о вас или вашем бизнесе? Что делать
Четвертая книга «Дублинской серии» – остросюжетный и юмористический детектив с неповторимой ирландской атмосферой.Недавно открывшееся «Сыскное агентство МКМ» Бриджит и Пола находится на грани разорения как из-за неистового темперамента и вызывающих вопросы методов их коллеги Банни Макгэрри, так и из-за постоянных интриг со стороны конкурентов.Меж тем не только влиятельные противники заставляют героев ощущать что-то вроде непроходящей мигрени. При