Видя все это, Максиму было нестерпимо тяжело осознавать кажущееся невозможным и невыполнимым, что ради счастья других – себя нужно было принести в жертву. Его все это мучило и удручало, даже мелькнула мысль: а не отказаться ли от всего этого. Однако Макс не привык быть слабым, тем более: разве может счастье любимой женщины и всей ее семьи – сравниться с ничтожной жалостью к себе? Конечно же, нет, тут даже и думать не о чём. Тем более понял, что ощутить себя счастливым сможет только тогда, когда Света получит от него свое семейное счастье, и когда поймёт, что её ребёнок родился от его психических усилий: чувств и морали, а не от физической любви. Конечно, Максим не отрицал эту любовь, и думал о том, что окружающие могут понять неправильно и очернить его миссию дурными мыслями. Но верны ли они – их мысли, когда результат будет на лицо. Уже позже, спустя время – каждый из них поймёт: как заблуждался, и что был настолько не прав, что от своего собственного стыда не будет знать: куда же себя деть до того момента, пока не примет его прощение; и не скажет: “Прости меня, Господи, грешного!” И искренне не раскается. Каждый.
“Итак, – сказал себе Макс, – миссия выполнима! Удачи тебе, брат. Благослови меня, Отец, на путь истины и жизни! Действуй через меня, ибо я – сын твой на сей земле. Дабы прийти к тебе через Сына твоего Единородного – чистым и непорочным, до конца дней своих, верным слову твоему, Отче, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Да будет так”.
– Привет мама! – Никита подбежал к маме и обнял её, у неё даже сумки из рук вывалились, когда она увидела сына.
– Здравствуй моя золотая, моя рыбонька! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть снова дома!
– Решил сделать тебе подарок и внезапно приехал! Я соскучился мама. – Светлана присела, целовала и обнимала его, крепко прижимая к себе. Они оба плакали.
– Света, что вы там, у порога делаете? Проходи, раздевайся… – Вадим осёкся, увидев полный сумки с продуктами, переживая за жену: ей ведь нельзя ничего поднимать после операции…
– Никитка, давай мама разденется, а-то ей уже жарко, а ты пока помоги папе выложить продукты.
– Хорошо, мамочка, – и взяв сумки, сын и муж удалились на кухню, а Света, раздеваясь в коридоре, снова ощущала на себе неясное чувство силы, – муж не сказал ни слова, увидев сумки – это уже хорошо. Значит, он тоже работает над собой, а не просто: жалеет меня. – Это ей понравилось, но почему-то решила об этом не думать. Так нужно – и точка.
– Светочка! Ты скоро там?!
– Иду-иду, а у вас уже всё готово?
– Да ничего такого, я думаю уже пора покушать! А ты?
– Да конечно, я только «за»! У вас, наверное, для меня сюрприз? – И войдя на кухню, она увидела накрытый праздничный стол и остановилась на входе, когда сын вручил букет цветов, а муж, как никогда нежно, обнял, приговаривая:
– Конечно, дорогая, всё для тебя.
– С праздником! Мама! Мы с папой тебя любим!
– Я вас тоже, дорогие мои! Спасибо вам большое! Ещё раз всех с Новым Годом! С Рождеством! С наступающим Старым Новым Годом! – Светлана встала, подняв фужер с шампанским, и продолжила:
– Хочу вам пожелать, дорогие мои, всего самого наилучшего: чтобы наша семья становилась с каждым днём всё крепче, дружнее, сильнее, и чтобы мы никогда не расставались! Любили друг друга и, – немного помолчала, – увеличивалась… и крепла… – как будто что-то не договаривая, выпила свой фужер до дна, поставив его на стол и зажмурившись, закусила лимоном. Ещё немного постояв, сопротивляясь действию алкоголя, снова села на табуретку.
