Сила жизни. Очерки и эссе - страница 20

Вячеслав Лобачёв, знавший поэта многие годы, вспоминает: «Борис Владимирович рассказывал и о том, как он проверяет на прочность созданные им стихи. Конечно, многочасовое сиденье за столом, поиски рифм, черновики… Но, когда, на его взгляд, стихотворение казалось готовым, нужно было выйти во двор и прочитать по памяти написанное. Если удавалось без запинки вспомнить весь новый текст – стихотворение принималось, нет – шло в доработку. Писатель на зуб проверял каждое слово, искал нужное ему место в строке. За кажущейся лёгкостью стихов Заходера стоит тяжеленная умственная работа автора».

Работа переводчиком книг зарубежных авторов принесла Борису Заходеру успех и уважение. Его стихи были переведены на английский, арабский, польский, испанский, голландский, хинди, украинский, азербайджанский, грузинский и другие языки. Их читали взрослые и дети. Он подарил российским читателям шедевры мировой детской классики, на которых выросло несколько поколений.

Москвич Валентин Васильевич Кузнецов, родившийся в первый год войны, вспоминает о знакомстве с творчеством Бориса Заходера в рассказе «Жизненные уроки»: «В его сказке «Винни Пух и все-все-все» сказку Кристоферу Робину папа начинает словами «Давным-давно, кажется, в прошлую пятницу». Вот и мне рассказ о первой встрече с «Винни Пухом» хочется начать словами «Давным-давно, кажется, в прошлую пятницу». И, действительно, давным-давно, кажется, в пятницу… Но ещё до той пятницы, давным-давно, кажется, в шестидесятых годах прошлого столетия, во второй половине этих годов, я – в то время начинающий инженер – часть своей работы выполнял в лаборатории электронного моделирования. А начальником той лаборатории была Нина Михайловна, читавшая журналы на четырёх иностранных языках и преподавшая мне, как позже выяснилось, немало полезных жизненных уроков… Наши обсуждения технических проблем стали завершаться – по её инициативе – обсуждениями новостей культуры. Она стала приносить мне интересные книги, из которых я узнавал о почти неведомых мне до того деятелях: Рерихи, Илья Глазунов, Борис Пастернак, Анна Ахматова, Николай Гумилёв, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пильняк, Стругацкие, Эварист Галуа… Но однажды она приносит мне странную книгу и предлагает её прочитать. На обложке значатся неизвестные мне авторы – Алан Милн и Борис Заходер. И ещё написано – сказка.

– Нет, Нина Михайловна, – говорю я. – Я это читать не буду. Не моё это. Я ещё в детстве прочитал двухтомник русских сказок под редакцией Афанасьева, и этого для меня достаточно: я вырос из того возраста, когда читают сказки.

– А Вы всё-таки, Валюша, прочтите, – настаивает Нина Михайловна. – Не пожалеете.

Я сделал вид, что согласился с ней, а сам, не собираясь читать, положил книжку в ящик рабочего стола.

Через неделю Нина Михайловна спрашивает:

– Вам понравился «Винни Пух»?

– Какой Винни Пух? Ах, этот! Так я же сказал Вам, что читать её не буду: не моё это.

Достаю книжку из ящика рабочего стола. Раскрываю её, чтобы убедительно, с анализом текста, доказать, что читать её не надо. А книга случайно раскрывается на стихотворении. Читаю его:

«И почему это Хта – обязательно та,

а Жерка, как правило, – эта?».

Задумываюсь. А и в самом деле, почему это Хта – обязательно та, а Жерка, как правило, – эта? Конечно, это – просто игра слов, но она мне нравится. И потом – каким же чувством языка должен обладать переводчик Заходер, чтобы такой перл обнаружить? Да и нет такого каламбура в английском языке, а это значит, что эта сказка – не просто перевод с английского, а самостоятельное изложение. А тогда есть смысл его прочитать. Листаю и нахожу: «спаслание» вместо «послание». Как же это здорово! Увидеть в знакомых словах новый смысл, обыграть их на новый лад. Да тут ещё и философия! И я говорю: