Блондинка втянула меня в квартиру, за моей спиной хлопнула дверь. Мосты сожжены, пути к отступлению отрезаны, златовласый ангел с четвертым размером груди и губами почти как у Анжелины Джоли улыбается мне призывно и нежно, а я стою дура дурой, исподтишка рассматриваю интерьер и не знаю, что сказать.
В квартире Ангелочка не было прихожей, сразу от порога начиналась комната, единственным предметом мебели в которой была огромная круглая кровать, кое-как заправленная пошловатым малиновым покрывалом в бабочках и рюшах. Вполне профессиональный интерьер.
– Кто вы такая? – спросила я. – Откуда знаете меня и… где Ангелочек?
Блондинка присела на краешек кровати, изящно сложив ноги, и рассмеялась.
– Алиса, ты настоящий друг. Волновалась, да?
– Допустим. И все-таки…
– Да я это! Я! – воскликнула она. – Неужели и правда не узнаешь! А ведь я не так сильно изменилась.
– Не понимаю… – я смотрела на нее во все глаза, но ни одной знакомой черточки в заговорщицки улыбающейся физиономии не увидела.
– Ладно. Смотри сюда.
Повернувшись спиной, она повела плечами. Халатик соскользнул до талии, и я увидела на узкой бледной спине татуировку – черного тарантула с розой в зубах. Точно такая же наколка была и у моей исчезнувшей подруги – Ангелочек питала слабость к роковым проявлениям сексуальности.
– Это же…
– Это я, – халатик вернулся на место.
– Не может быть…
– Я, Алиса, можешь задать мне любой вопрос, чтобы убедиться. Неужели ты мой голос не узнаешь?
Действительно, в ее интонациях было что-то знакомое: и этот хрипловатый тембр, и этот полуистерический смех… Но не может же быть, чтобы человек так изменился всего за несколько месяцев. Внешность – не надоевшее платье, которое при желании можно зашвырнуть на пыльные антресоли.
– Хорошо. Если ты Ангелочек, тогда скажи, что ты однажды с похмелья по ошибке использовала вместо крема для глаз? – вспомнив уморительную историю, решилась поинтересоваться я.
– Анальный лубрикант, – без запинки ответила блондинка.
Я ушам своим не поверила.
– Но как же?…
И тут она меня огорошила.
– Я сделала пластическую операцию.
– Что?!
– Операцию, – спокойно повторила она. – Ну что ты вылупилась? Давай лучше водки выпьем.
Сорвавшись с места, она метнулась на кухню и вернулась через несколько минут с запотевшей бутылкой «Путинки» и сырной нарезкой в пластиковом поддоне. Я присела рядом с ней на кровать и, не удержавшись, потрогала прядь длинных пепельных волос.
– Нарощенные, – объяснила ангелочек, разливая водку по розовым кофейным чашечкам. – Извини, стопок у меня нет. Я обычно не пью на работе.
Приняв из ее рук чашку, я опрокинула в себя ее ледяное содержимое.
– Извини, мне надо прийти в себя. Но ведь прошло так мало времени…
– Два с половиной месяца, – улыбнулась она, закусывая сырком, – вот только вчера повязки сняли. На самом деле нос потом еще тоньше будет. Сейчас это промежуточный вариант. Быстрее всего губы зажили. И подбородок. С глазами проблемы были, гноились. Мне слегка подправили разрез.
Я словно фантастическую аудиокнигу слушала.
– Но откуда же, откуда у тебя на все это деньги? Ты не жировала, родителям помогала, да еще и эта квартира, наряды?
– А я немало зарабатывала, – загадочно улыбнулась она, – а в последнее время вообще удача привалила. Познакомилась с мужиком одним, армянином. Влюбился в меня, представляешь? Даже замуж звал, – в ее интонации появились горделивые нотки, – в бутики водил, в рестораны. Два кольца подарил, я их продала потом… Проблема в том, что он был женат. Вот в конце концов и не сложилось у нас. Но впечатления остались. Алиска, я хочу, чтобы мужчины вели себя со мной именно так!
