– Пожалуй, – кивнула Маша. – Слишком скучный.
– А как насчет этого?
– В этом я бы и в монастырь согласилась!
– Еще бы!
Тут они обе засмеялись и принялись вместе бродить по магазину и перебирать вещи. Потом они направились к выходу, решив гденибудь посидеть и вспрыснуть знакомство. Отыскав маленькое открытое кафе в тени каштанов, они устроились поудобнее и повели более обстоятельный разговор.
– В Одессу – отдыхать? – поинтересовалась Рита.
– В свадебное путешествие. Мы только что прилетели из Киева. Мы с мужем… – проговорила Маша и смущенно умолкла, не решаясь поведать о том, какого рода развлекательную программу запланировал Эдик на медовый месяц.
– Вы плакали изза него? Или просто объелись шоколада?
– Как вы угадали? – удивилась Маша. – Так и есть. Я плакала потому, что оказалась совершенно не готова к семейной жизни… Теперь мне кажется, что от меня не останется ничего, кроме надписи…
– Какой надписи? – в свою очередь удивилась Рита.
– Да, на моей могилке.
Кажется, Рита поняла ее. По крайней мере, она больше ни о чем не спрашивала.
– А я в этих краях, можно сказать, в командировке, – сказала Рита, помешивая соломинкой коктейль. – Я работаю на телевидении, и мы делаем передачу о военных базах Черноморского флота и вообще о проблеме разделения вооруженных сил. Нас предупреждали, что у нас будут большие проблемы с местными военными властями…
Маше стало любопытно. Еще никогда не встречала женщину, которая, кроме того, что носила обручальное кольцо, занималась бы такими серьезными делами.
– Ну и пришлось мне натерпеться! – продолжала Рита. – Когда я приехала из Киева, ухитрившись выбить официальное разрешение, и вся группа уже вылетела из Москвы, одна местная сволочь мужского пола начала ставить нам палки в колеса.
– Не понимаю, – сказала Маша.
– Политика, – усмехнулась Рита. – То есть это он так думает.
– Но почему же он так уперся?
– Да потому, – нетерпеливо сказала она, – что женщинам в этом мире отведено лишь получать оплеухи. А тем, кто связал себя с политикой или, упаси бог, с телевидением – тем более…
Так они мило беседовали, и Маша даже не заметила, когда они перешли «на ты».
– Ну а ты что поделываешь? – спросила ее Рита.
– Вот, вышла замуж…
– Это я уже знаю, – мягко улыбнулась Рита. – Видела, как ты орошала слезами бюстгальтеры и трусы… Я спрашиваю о том, чем ты занимаешься и вообще есть у тебя какие планы.
– Сначала были, а теперь не знаю…
– А вот это просто глупо. Замужество, как бы это сказать, вещь сомнительная во многих отношениях. Особенно, если ты в нем не очень счастлива. Заметь, прошло только две недели, как ты замужем, а уже недоумеваешь по поводу того, что с тобой происходит.
– Не знаю…
– В любом случае тебе стоит поразмыслить о том, чем заняться. Ведь чтото тебя, наверное, интересует?
Сначала робко, а потом смелее Маша принялась рассказывать о своей заветной мечте.
– Мне кажется, я бы хотела стать журналисткой… Я подала документы на журфак. Я бы хотела заниматься чемто настоящим. Чтобы много ездить, много видеть… Там, где происходит самое главное… Может быть, даже делать репортажи о войне.
Рита с удивлением взглянула на эту девчонку, которая выскочила замуж, когда у нее еще молоко на губах не обсохло, но слушала с искренним вниманием и заговорила только тогда, когда фонтан Машиного красноречия иссяк.
– Короче, ты бы хотела работать на телевидении? – спросила она. – В эфире?
