Когда вода, как и небо, стала темнеть, Оден снова остановилась. Снова пробормотала, но в этот раз дело закончилось радостным «Наконец-то!». Жестом она подозвала Сильвию к себе и достала из цветастой сумки уже завядающую веточку. Странно, но совсем не склизкую. Обычную, как на земле.
– Держись со мной за ветку. Отпустишь – останешься здесь, я за тобой возвращаться не буду, золотце.
Сильвия послушалась. Оставаться в этой пустыне она совершенно не хотела, а потому положила руку поверх руки Оден. Она провела веткой снизу, от ила, вверх, и Сильвия заметила, какие сильные от неё идут волны. Оден была выше, и, когда её рука поднялась вверх, Сильвии пришлось подпрыгнуть и зависнуть так, в нескольких сантиметрах от дна, и потом снова опуститься вниз, к самому илу. Их нарисованная дверь подернулась молочной пеленой, и постепенно исчезла, открывая взору людную улицу вдалеке и огромное множество самых разных домиков, голубых, желтых, совсем простых деревянных, собранных из бревен, мастерски отделанных резьбой и стеклом. Будто не город, а комната кукольных домиков.
Девушки здесь были такие же разные, как и дома. Всех цветов кожи, всех, даже самых необычных цветов волос. И все они, как одна, передвигались изящно, как танцовщицы, в отличии от шагавшей по-мужски из-за усталости Сильвии. Она даже выпрямилась и приподняла подбородок, попыталась не шаркать ногами. Оден это рассмешило.
– Не старайся, – сказала она, аккуратно оплывая очень спешащую куда-то особу. – Им плевать на тебя.
– Поэтому мы здесь?
– В точку. Посмотри на себя. Будь им хоть капельку интересно, на твоё рваньё уже пялились бы все, кому не лень.
Сильвия оглядела подол платья – грязный, изорванный, оголяющий ноги будто модные джинсы. Она выглядела так, будто носила это платье, не снимая, несколько лет. Но люди проходили мимо, если и бросая на Сильвию взгляды, то чтобы просто в неё не врезаться. Отлично. Правда, отлично, если им плевать, значит, ограничивающих правил здесь нет, как и людей, сующих нос в чужие дела.
Оден умело лавировала в толпе по узким улочкам, то и дело сворачивая то туда, то сюда. По началу Сильвия хотела запомнить путь, но потом бросила это дело, просто пытаясь не потерять наставницу из виду. Это оказалось сложно, но вполне возможно – среди множества русалок Сильвия так ни разу и не увидела такой же цвет волос – русый с зеленоватым оттенком.
Наконец Оден остановилась у дома – самого старого и самого потрепанного среди всех, которые Сильвия вообще видела в своей жизни. Даже сарай на ферме в Луизиане, который построили, вроде как, еще во времена сухого закона, на его фоне выглядел как место, в котором вполне можно жить. Доверия эта девушка заслуживала все меньше и меньше, и Сильвия всерьез подумывала, не вернуться ли к предыдущему плану и не сдаться ли властям.
Оден постучала по остаткам разбитого окна трижды, потом, после небольшой паузы, еще дважды по два раза. Почти сразу за осколками мутного стекла возникло лицо, Сильвия не смогла рассмотреть его, заметив только очень яркие на бледном лице кустистые брови. Оден покопалась в сумке, пожала плечами и протянула руку девушке за окном. Та, едва прикоснувшись, исчезла. Дверь открылась.
Сильвия не поверила своим глазам, когда вошла. Место выглядело гораздо красивее, чем дом Розали в Галанее. Роскошнее. Такое внутреннее убранство совершенно не сочеталось с внешним видом подкосившегося домика. Видимо, заметив на лице Сильвии изумление – еще бы, Сильвия совсем не сдерживала чувств вот уже несколько дней – Оден пояснила.
