– Уверена?
– Да, па.
– Хорошо, – он отпустил меня и с облегчением выдохнул. – Если это все, что произошло, то никаких проблем быть не должно. Расскажешь этому Риверсу подробно, что он захочет узнать.
– А кто он?
– Сотрудник ФБР.
У Рене выдался удачный день: ее тушеная с овощами рыба превзошла все ожидания. Она окрестила ее «рыбой по-мексикански» и несколько раз подкладывала Нари добавку, пока отец не вывел ее из кухни. И вот мы остались наедине. Я не боялась полицейских, все папины друзья так или иначе работали в полиции, и мне нравилось проводить с ними время и слушать их байки, однако молодой сотрудник ФБР не был похож на них. В его присутствии я нервно перебирала под столом собственные пальцы, вздрагивая каждый раз, когда он касался своего кожаного портфеля.
– Полное имя назови, пожалуйста, – перед Нари лежал чистый бумажный лист. Чистый, как и его рубашка, которую, мне казалось, он обязательно испачкает за ужином. Но рыба давно закончилась, тарелки были убраны в посудомоечную машину, а она так и осталась кристально-белой. – И год рождения.
– Андреа Маргарет Фишер. Девяносто шестой.
– Где учишься? Или, может, работаешь?
– Учусь в Техасском университете Далласа.
– Отца твоего я знаю, мне нужны данные матери. Имя, возраст, где живет. Полагаю, не с вами.
– Мама умерла.
– Извини. Давно это произошло?
– Десять лет назад.
– Десять? – Нари сделал пометку. Я хотела посмотреть, что же он мог написать, но в последний момент постеснялась. – При каких обстоятельствах?
– Она не справилась с управлением. Автомобильная авария.
– Автомобильная… она ехала через неблагоприятный район?
Десять лет назад организованные преступные группировки переживали свой расцвет. Нам так рассказывал отец – мы с Рене были тогда еще слишком маленькими, чтобы помнить. Мафиози взрывали и расстреливали друг друга, воевали с полицией, брали заложников и захватывали развлекательные комплексы; во многих штатах были введены комендантские часы, по новостям предупреждали, что число погибших растет, и рекомендовали лишний раз не выходить на улицу. Сейчас Нари просто уточнял, не была ли мама одной из случайных жертв этих стычек.
– Не знаю. Она ушла из дома за несколько недель до своей смерти. Папе просто дали заключение.
Из событий десятилетней давности я помнила только одно: рушащееся посреди улицы здание рядом со стоматологической поликлиникой.
– Мне жаль, я вынужден был уточнить.
Нари и впрямь выглядел расстроенным. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, позволяя себе чуть смягчить безукоризненно официальный вид. Однако я решила не расслабляться.
– Расскажи, что произошло у магазина, – он добавил название и даже точный адрес того самого супермаркета с голубой вывеской.
Наверняка вся наша толкотня попала на камеры. Почему он при своем положении просто не посмотрел записи? Снедаемая подозрениями, я принялась за рассказ, но Нари очень скоро перебил меня.
– Нет, что они делали, я видел. Мне нужно понять, о чем они говорили.
Значит, камеры не записывали звук. Я нахмурилась, усердно вспоминая. Что бородатый Маркус, что Франциско – оба несли какую-то чушь.
– Андреа, пожалуйста, не напрягайся так, – Нари поднялся с места, налил в стакан воды и протянул его мне, будто это он был хозяином, а я – гостем. – Я не привлеку тебя за ложные показания, если ты ошибешься, и никто ни в чем тебя не обвинит.
– Но раз вы приехали, это очень важно, да?
